Эва Бинчик - Эпоха человека - риторика и апатия антропоцена 

Я уверена, что именно в представлении об антропоцене выразились теоретические задачи, философские дилеммы, аксиологические сомнения и опасения XXI столетия. Согласно моей исследовательской гипотезе, уникальность дискуссии об антропоцене заключается в том, что она одновременно подрывает антропоцентризм и проблематизирует понятие природы. С понятийной точки зрения это очень непростой случай. Мы наблюдаем многомерный процесс разрушения прежних философских оснований антропоцентризма. Обнаруживаются их иллюзорность и опасность диктуемой ими стратегии. Как будет видно из следующих глав, исследователи различных географических оболочек Земли, климатологи, экономисты, социологи и философы убедительно доказывают, что нам следует пересмотреть свои понятия и теории с позиций постантропоцентризма, заботы об окружающей среде и изменения климата.

Природа – уже не «природные ресурсы», овеществленные технической наукой и промышленностью: в XXI веке это понятие оказалось нормативным и глубоко проблематичным. Как указывает польский философ Збигнев Врублевский, специфика изучения природы на фоне экологического кризиса рубежа XX–XXI веков определяется несколькими факторами. С одной стороны, нам предстоит подумать о границах природы, ее неспособности к восстановлению и необратимости причиненного ей ущерба 17 17 Разговор о границах природы явно рифмуется с одним из важнейших событий 70‐х годов ХХ века, когда благодаря публикации подготовленного в рамках Римского клуба доклада ( Meadows D. et al. The Limits to Growth. A Report for the Club of Rome’s Project on the Predicament of Mankind. New York: Potomac Assotiates – Universe Books, 1972) началась дискуссия о пределах роста. Представленные в докладе расчеты долгое время недооценивали, полагая, что применение еще неизвестных научных открытий и разработка новых технологий помогут «обойти» проблему истощения природных ресурсов. . С другой – обнаруживается хрупкость природы, потому что все чаще нарушается стабильность природных систем, которые не успевают восстановиться за слишком короткое время. Более того, мы видим, что человек располагает необычайно сильными средствами для преобразования того, что ранее оставалось неизменным, поэтому различие между естественным и рукотворным стирается. В результате понятие природы уже нельзя определить однозначно, и оно представляет собой проблему 18 18 Wróblewski Z. Natura i cele. Dyskusja argumentu teleologicznego na rzecz ochrony przyrody. Lublin: Wydawnictwo KUL, 2010. S. 19–29. . Участники современных дискуссий об окружающей среде постоянно пытаются определить то, что мы называем природой, как объект, нуждающийся в нашей защите, – началась эпоха постнатурализма 19 19 См., например, Dryzek J. S. The Politics of the Earth. Environmental Discourses. Oxford: Oxford University Press, 1997; Asdal K. The Problematic Nature of Nature. The Post-Constructivist Challenge to Environmental History // History and Theory, Theme Issue. 2003. Vol. 42. P. 60–74; Castree N. Making Sense of Nature. . Одна из главных тем разговора об антропоцене – необратимая утрата природы: утрата коралловых рифов, биологического разнообразия, стабильности климата. В то же время за счет введения категории антропоцена на первом плане оказалась способность человека воздействовать на окружающую среду, что, в свою очередь, делает бессмысленной дальнейшую приверженность таким представлениям, как суверенная природа, рассматриваемая в качестве поля нашей деятельности, не затронутого вмешательством человека 20 20 См. Proctor J. Saving Nature in the Anthropocene // Journal of Environmental Studies and Sciences. 2013. Vol. 3. P. 83–92. . Трансформируя свою среду обитания, мы добились того, что наше влияние на многие ее аспекты достигло доселе невиданных масштабов. В итоге то, что мы знали и понимали раньше, стало неузнаваемым.

Мы можем принять за основную истину следующее: если тип мышления, присущий нам до сих пор, привел к планетарному кризису эпохи антропоцена 21 21 К сожалению, у употребляемого здесь понятия кризиса есть серьезный недостаток: оно не выражает всей сути проблем, с которыми мы столкнулись в XXI веке. Оно отсылает к линейному времени: кризис – это перелом, сложная, напряженная ситуация, из которой можно выйти, и тогда все встанет на свои места. Но, учитывая, что нанесен непоправимый вред, а критические пороги и переходные стадии давно остались позади, в эпоху антропоцена мы не можем «утешать» себя кризисом. Дело приняло очень серьезный оборот. , вряд ли он поможет нам преодолеть этот кризис. Поэтому исследователи лихорадочно ищут новые формы высказываний. Как будет видно из последующих разделов, кризис, который мы наблюдаем в период, названный антропоценом, требует серьезного переосмысления и, вероятно, пересмотра многих ключевых понятий философии: представлений не только о природе и человеке, но и о времени, истории, причинности, ответственности и даже о политике и обществе. В трудных, нестабильных условиях, характерных для эпохи антропоцена, следует пересмотреть и понятие свободы. Раньше мы определяли ее, с гордостью подчеркивая способность человека противостоять силам природы и стихийным бедствиям 22 22 Hamilton C., Bonneuil C., Gemenne F. Thinking the Anthropocene // Hamilton C., Bonneuil C., Gemenne F. (ed.). The Anthropocene and the Global Environmental Crisis. Rethinking Modernity in a New Epoch. London, New York: Routledge, 2015. P. 5–8; Bonneuil C., Fressoz J. - B. The Shock of the Anthropocene. The Earth, History and Us. London, New York: Verso, 2016. P. 40–42. . Однако теперь, когда человек научился воздействовать на климатические условия (именно такое воздействие подразумевает термин «геоинженерия») и строит смелые планы терраформирования 23 23 Терраформирование – изменение климатических условий другой планеты, спутника или какого-либо другого небесного тела с целью сделать их пригодными для обитания человека. – Прим. пер. , свободу homo sapiens надлежит понимать как разумную ответственность перед планетой.