Эва Бинчик - Эпоха человека - риторика и апатия антропоцена 

Полагаю, наиболее точную интерпретацию этой проблемы мы находим у Латура. В своем докладе для Американской антропологической ассоциации он подчеркивал, что идея антропоцена – прежде всего прекрасный подарок представителей точных наук ученым-гуманитариям 55 55 Latour B. Anthropology at the Time of the Anthropocene. . Как мы увидим дальше на страницах этой книги, другие авторы разделяют это мнение. В рамках концепции антропоцена ключевым становится вопрос о масштабах влияния и ответственности человека (и поэтому Раффнсёе отчасти прав). Ответственное отношение должно строиться на указанных причинно-следственных связях. В этом плане дискуссия о homo sapiens как виде, имеющем геологическое значение, неизбежно упирается в необходимость осознать проблему ответственности человека за облик планеты. Это существенно поднимает престиж гуманитарных наук, экофилософии и экологической этики, равно как и самой дискуссии об антропоцене.

Книга состоит из введения, девяти глав, заключения, трех приложений, именного указателя и библиографии. Приложения «Спор о названии» и «Словарь антропоцена» выполняют также функцию указателя понятий. Первая глава полностью посвящена проблеме изменения климата. Дискуссия об антропоцене не состоялась бы, если бы не проблема климатической катастрофы, которая год от года встает все более остро и грозит все более страшными последствиями. Поэтому я начинаю с изложения сути данной проблемы и истории ее осознания, останавливаясь и на том, как человечество получает надежную информацию об изменении климата.

Во второй главе я объясняю, почему, на мой взгляд, несмотря на значительные усилия сотен исследователей, политиков и активистов, в XXI веке климатическая политика зашла в тупик. Даже Парижское соглашение по климату нельзя считать достаточным основанием для надежды. В этой главе речь пойдет об антропоцене как эпохе апатии, а также об институциональных, когнитивных, психологических и эмоциональных предпосылках, заставляющих людей отрицать, что планета находится в опасности. Почему попытки начать разговор об изменении климата почти всегда оборачиваются неудачей? Кроме того, здесь я говорю о чувстве вины, которое испытывают рядовые граждане, и привожу свидетельства беспомощности ученых, подавленных тем, что политики не принимают действенных экономических мер по снижению выбросов углекислого газа.

В третьей главе я прослеживаю формирование дискуссии об антропоцене. На начальном этапе ее участники пытались в первую очередь ответить на вопрос, действительно ли мы вступили в эпоху антропоцена. Как мы увидим, отвечая на этот вопрос, необходимо учитывать методологическую специфику стратиграфии. Если мы хотим объективно судить об антропоцене, следует обратить внимание и на данные науки о Земле как системе, определяющей так называемые планетарные границы, от соблюдения которых зависит сохранение известных нам форм жизни. Спор о начале антропоцена был связан с дискуссией о подходящем названии для новой геологической эпохи, которую констатировали представители естественных наук. Как я постараюсь показать, обе дискуссии носят нормативный и даже идеологический характер, непосредственно затрагивая вопрос ответственности и вины, обусловленных радикальными изменениями, которые грозят вывести различные системы нашей планеты из равновесия, отличавшего эпоху голоцена.

В четвертой главе я ввожу ключевые понятия, составляющие уникальный словарь антропоцена. Как и сама дискуссия об эпохе человека, этот словарь носит междисциплинарный характер. В нем фигурируют такие понятия, как «постприрода», «климатический разрыв», «Гея», «адаптационный апартеид», «климатическая справедливость», «климатический долг», «экологические права человека», «непоправимый ущерб», «геоистория», «плантациоцен» и «непрерывный апокалипсис». Также в четвертой главе я рассмотрю принципиально важные для дискуссии об антропоцене вопросы критики антропоцентризма, активности человека и природных факторов.

В пятой главе обрисован обширный диапазон тем, обсуждаемых в рамках дискуссии об антропоцене. Прежде всего я вступаю в спор с технооптимизмом и картиной так называемого благого и даже прекрасного антропоцена, характерными для экомодернизма, равно как и с присущей ему безапелляционной критикой, которая, в частности, исходит от исследователей, отстаивающих экономическую концепцию построста. Картину дополняют размышления о капиталоцене и метаболизме Земли. Кроме того, в этой главе я остановлюсь на некоторых нюансах чрезвычайно важного для меня разговора об умеренном, смиренном антропоцентризме, с точки зрения которого необходимость взять на себя ответственность следует уже из тех власти и силы, которыми обладает человек.