Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Сара.Добрый, старый Уайтуэлл, ты, кажется, убедил меня.

Уайтуэлл.Боже правый, если мне суждено такое счастье, значит, добрый дух говорил моими устами. Нет, мисс, мои слова тут ни при чем, разве что они дали вам время подумать и оправиться от радостного потрясения. Ведь вы сейчас прочитаете письмо, верно? О, прочитайте его, прочитайте сию же минуту!

Сара.Я так и сделаю, Уайтуэлл. Какую боль я испытаю, какой удар сейчас постигнет меня!

Уайтуэлл.Но ведь боль-то радостная.

Сара.Замолчи! (Начинает про себя читать письмо.)

Уайтуэлл.О, если бы он сам ее видел!

Сара (после того как она несколько мгновений читала, не произнося ни слова). Ах, Уайтуэлл! Какой у меня отец! Мое бегство он называет отсутствием. И от этого мягкого слова оно становится еще преступнее! (Читает дальше и снова прерывает чтение.) Нет, ты только послушай! Он льстит себя надеждой, что я еще люблю его. (Читает и опять прерывает чтение.) Он меня просит, меня? Отец просит свою дочь, преступную дочь? О чем же он просит? (Читает про себя.) Просит забыть его неосмотрительную суровость и долее не карать его разлукой. Неосмотрительная суровость! Не карать его! (Опять читает и опять прерывает чтение.) Еще страшнее! Он благодарит меня, благодарит за то, что я дала ему повод познать всю глубину отцовской любви. Злосчастный повод! Если бы он хоть сказал дальше, что одновременно познал всю глубину дочернею непокорства! (Читает.) Но он этого не говорит! Ни словом не упоминает о моем преступлении. (Продолжает читать про себя.) Он хочет приехать и увезти домой своих детей. Своих детей, Уайтуэлл! Это превосходит возможное! Или я неправильно прочитала? (Перечитывает.) Лучше мне умереть! Он пишет, что его сыном должен быть тот, без кого у него не может быть дочери. О, хорошо бы ему никогда не иметь этой несчастной дочери! Иди, Уайтуэлл, оставь меня одну! Он ждет ответа, и я тотчас же его напишу. Зайди ко мне через час. Ты славный человек. Слуги редко бывают друзьями своих господ!

Уайтуэлл.Не срамите меня, мисс. Ежели бы все господа походили на сэра Уильяма, то извергами были бы слуги, не захотевшие отдать за них жизнь. (Уходит.)

Сара.

Сара (садится писать письмо). Если бы мне прежде сказали, что я должна буду отвечать на такое письмо! И при таких обстоятельствах! Перо уже у меня в руке, но знаю ли я, что мне писать? Что я думаю? Что чувствую? Да и что может думать человек, если за один миг тысячи мыслей проносятся в его мозгу? Что может он чувствовать, если сердце его одурманено? Но я должна писать… Не в первый же раз я держу перо в руке. Как часто оно помогало мне выполнять мелкие обязательства учтивости или дружбы, неужто же сейчас оно откажет мне в помощи столь важной? (Задумывается, потом пишет несколько строк.) Значит, так я начну? Очень уж холодно! Не начать ли мне с отцовской любви? Нет, я должна начать со своего преступления. (Зачеркивает написанное и пишет снова.) Коснуться его походя — я не вправе! Стыдливость уместна повсюду, но не когда исповедуешься в своем грехе. Я не должна бояться, что впаду в преувеличения, даже если в самых страшных словах обрисую его. Ах, зачем мне не дают дописать?..

Марвуд, Мелефонт, Сара.

Мелефонт.Дорогая моя мисс, я имею честь представить вам леди Солмс, едва ли не единственную из всей моей родни, которой я чувствую себя обязанным.

Марвуд.Прошу прощения, мисс, за вольность, которую я себе позволила, пожелав собственными глазами убедиться в счастье кузена; я всегда хотела для него самой прелестной женщины на свете, и первый же взгляд на вас сказал мне, что в вашем лице он уже нашел таковую.

Сара.Вы оказываете мне чрезмерную честь, миледи. Столь лестные слова и всегда-то сконфузили бы меня, но теперь я бы приняла их за тайный укор, если бы не считала леди Солмс слишком великодушной, чтобы унизить несчастную превосходством своего ума и добродетели.

Марвуд (холодно). Я была бы безутешна, мисс, если бы вы могли предположить во мне недружественные мысли. (В сторону.) Она красива.

Мелефонт.Да и возможно ли, леди, остаться равнодушной к такой красоте и скромности? Говорят, правда, что одна женщина никогда не признает прелести другой, но это относится лишь к тем, что не в меру тщеславятся своими достоинствами, или же к тем, что в своих достоинствах не уверены. Но вы обе бесконечно далеки от тех и от других! (Обращается к погруженной в задумчивость Марвуд.) Ведь правда, леди, любовь не сделала меня пристрастным? Ведь правда, что, восхваляя свою мисс, я не сказал и половины того, что вы увидели сами? Но о чем вы задумались? (Тихо.) Вы забыли, какую роль взяли на себя?