У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 4

Женщина умолкла, и слезы снова хлынули из ее глаз.

Танский монах – по натуре своей человек сердобольный – не выдержал и тоже заплакал. Всхлипывая, стал он звать своих учеников:

– Братья!

Бродившие поблизости Чжу Ба-цзе и Ша-сэн услышали зов своего наставника.

– Уж не повстречался ли наш учитель с каким-нибудь своим родственником? – высказал предположение Чжу Ба-цзе.

Ша-сэн рассмеялся:

– Вот еще, вздор какой! – сквозь смех проговорил он. – Сколько времени идем и не встретили на своем пути ни одного доброго человека! Откуда же мог взяться здесь родственник нашего учителя?

– Чего же ради наставник расплакался? – упорствовал Чжу Ба-цзе. – Пойдем, увидишь, чья правда.

Ша-сэн вернулся, отвязал коня, взвалил поклажу и крикнул:

– Учитель! Зачем ты звал нас?

Когда ученики подошли к своему наставнику, тот указал им рукой на дерево.

– Чжу Ба-цзе! – вскричал он. – Освободи эту добрую женщину! Спаси ее от смерти!

Чжу Ба-цзе, не задумываясь над тем, что может случиться, начал действовать.

Вернемся теперь к Великому Мудрецу Сунь У-куну, который все еще пребывал в воздухе. Заметив, что черное облако сгущается и накрыло светлое сияние, он воскликнул:

– Дело дрянь! Уж не напал ли злой дух на нашего наставника? Бог с ним, с пропитанием, это пустяки. Надо скорей вернуться и узнать, что случилось с учителем!

С этой мыслью Сунь У-кун тотчас повернул назад свое облачко и спустился в лесной чаще. Увидев, что Чжу Ба-цзе распутывает веревки, Сунь У-кун кинулся к нему, схватил за ухо и так ударил, что Дурень сразу же повалился наземь.

– Ты что же это ни с того ни с сего повалил меня? Силу свою пробуешь, что ли? – спросил Чжу Ба-цзе, поднимаясь с земли. – Мне наставник велел спасти человека!

– Брось! Не развязывай! – усмехнувшись, сказал Сунь У-кун! – Это же оборотень! Видишь, как плачет, чтобы обмануть нас!

– Ах ты, несносная обезьяна! – в сердцах воскликнул Танский монах. – Явился со своими глупыми выдумками! Как только тебе в голову пришло, что эта несчастная дева – оборотень?!

– Наставник, ничего ты не понимаешь! – отвечал Сунь У-кун. – Все эти штучки мне хорошо известны. Оборотни, когда хотят полакомиться человечьим мясом, всегда так поступают.

Чжу Ба-цзе надулся.

– Учитель! – злобно проговорил он. – Не верь ты ему, конской заразе! Обманывает он тебя! Девица эта из здешних мест, а мы пришли сюда из далекой восточной земли, никогда не имели с ней никаких дел, она не родственница нам, не возлюбленная. Зачем же зря говорить, что она оборотень?! Это он услал нас вперед, а сам тем временем явился сюда, сделал с ней все, что ему было надо, а теперь валит весь грех на нее!

– Негодяй! – вскипел Сунь У-кун. – Замолчи! Да разве за все время нашего путешествия я совершил хоть один проступок? А вот ты, обжора, только и думаешь, как бы удовлетворить свою похоть, и ради выгоды готов отца родного продать. Сознайся, уж не сам ли ты захотел породниться с ней, да и привязал ее к дереву!

Танский монах принялся мирить их.

– Полно! Полно, Чжу Ба-цзе! Твой старший брат часто бывает прав. Раз он так говорит, давайте оставим ее здесь, бог с ней! Пойдем дальше своей дорогой!

– Вот это правильно! – в восторге воскликнул Сунь У-кун. – Значит, тебе, наставник, покровительствует сама судьба! Скорей садись на коня. А как только выберемся из леса, найдутся люди, которые не откажут нам в подаянии.

Все четверо двинулись вперед, оставив оборотня привязанным к дереву.

Оставшись в лесу, оборотень, скрежеща зубами от ярости бормотал:

– Много раз слыхала я о том, что Сунь У-кун обладает огромной волшебной силой, и вот нынче сама убедилась в том, что не зря про него идет такая молва. Зато Танский монах – совсем еще невинный отрок. Он сохранил свое целомудрие и, видимо, ни разу еще не источал из себя мужской силы. Я бы приворожила его к себе и сочеталась бы с ним брачными узами, чтобы обрести бессмертие, а эта обезьяна распознала меня, разбила все мои замыслы и увела монаха от меня. Освободи они меня от веревок, я тут же вцепилась бы в Танского монаха и завладела им! А теперь выходит, что зря я старалась. Постой! Позову-ка его еще разок! Посмотрим, что из этого получится!

Дева-оборотень, не дотрагиваясь до лиан, которыми была привязана, произнесла несколько ласковых слов и, легонько дунув, пустила их с попутным ветерком вдогонку, прямо в уши Танскому монаху. Хотите знать, о чем взывала она? Вот ее слова:

– О наставник! Как мог ты не пожалеть человеческой жизни и обречь меня на верную гибель? Как после этого ты сможешь поклониться Будде и просить у него священные книги?