Альфонс Доде - Том 4. Джек

Эварист Моронваль, адвокат и литератор, прибыл в Париж из Пуэнт-а-Питра [3] Пуэнт-а-Питр — город в восточной части Гваделупы, в те годы — французской колонии. в 1848 году: его привез с собой в качестве секретаря некий депутат из Гваделупы.

Тогда он был еще молодым человеком, лет двадцати пяти, полным честолюбивых стремлений, неглупым и довольно образованным. Не имея денег, он принял эту полулакейскую должность, чтобы не нести расходов по поездке и добраться до грозного искусителя — Парижа, чье зарево так далеко распространяется по земле, что привлекает к себе даже мотыльков из колоний.

Едва сойдя на берег, он бросил своего депутата, свел кое-какие знакомства и прежде всего ринулся в политику, главное оружие которой — слово и жест, уповая и тут добиться такого же успеха, какого он добивался в заморских колониях Франции. Но он не принял в расчет насмешливости парижан и своего злосчастного креольского выговора, от которого, несмотря на все усилия, ему так и не удалось избавиться.

В первый раз Моронваль выступил публично на каком-то процессе, связанном с прессой. Он ополчился на «пъезъенных хъоникёов, котоые позоят литеатуу», и громовой взрыв хохота, каким была встречена его тирада, доказал злосчастному «Эваисту Моонвалю», что ему нелегко будет создать себе имя как адвокату.

Ему пришлось заняться литературным трудом, однако он довольно быстро понял, что добиться известности в Париже гораздо труднее, чем в Пувнт-а-Питре. Спесивый, избалованный успехом в родных краях, к тому же необыкновенно вспыльчивый, он переходил из одной газеты в другую, но нигде не сумел удержаться.

Тогда-то и началась для него ужасная жизнь впроголодь, которая либо тотчас же надламывает человека, либо закаляет его навсегда. Он стал одним из тех голодных, но гордых неудачников, которых в Париже по меньшей мере десять тысяч: когда люди эти встают по утрам, голова у них кружится от голода и честолюбивых мечтаний, прямо на улице они съедают припрятанный в кармане дешевый хлебец, отщипывая от него по кусочку, чернят свое платье тушью, подбеливают воротничок сорочки бильярдным мелком и пытаются согреться возле калориферов в церквах и в библиотеках.

Он испытал все невзгоды и унижения, какие испытывает человек, когда в кухмистерских ему отказывают в кредите, а в меблированных комнатах в одиннадцать ночи отбирают ключ, когда свечи не хватает даже на вечер, а башмаки пропускают воду.

Он с утра до вечера бесцельно бродил по Парижу, обивая пороги и хватаясь за любое предложение, сочинял гуманитарные брошюры и кропал статейки для справочных изданий по полсантима за строку, написал историю средних веков в двух томах — по двадцать пять франков за том, составлял какие-то учебники и руководства, переписывал пьесы для специальных контор.

Был он и репетитором английского языка в различных учебных заведениях, но его всякий раз увольняли, так как по закоренелой привычке креола он поколачивал учеников. Одно время он усиленно домогался места письмоводителя в морге, но потерпел неудачу за отсутствием протекции, а также потому, что его сочли неблагонадежным.

Наконец, после трехлетнего прозябания, когда он питался главным образом редиской и сырыми артишоками, после того, как он растерял все свои иллюзии и расстроил желудок, случай помог ему получить урок английского языка в пансионе для девиц, который содержали три сестры — барышни Декостер.

Двум старшим было уже за сорок, младшей — под тридцать. Создательница «методы Декостер» была маленького роста, сентиментальная и жеманная; ей, как и сестрам, угрожало вечное безбрачие, но Моронваль сделал ей предложение, и оно было принято.

После свадьбы молодожены еще некоторое время оставались в доме; оба приносили пользу, так как давали уроки в пансионе. Но Моронваль еще с той поры, когда он бедствовал, сохранил привычку слоняться по улицам, околачиваться в кафе, и теперь орда его праздношатающихся приятелей буквально наводнила мирный и добропорядочный пансион. К тому же мулат обращался с воспитанницами так, точно дело происходило на плантации сахарного тростника. Барышни Декостер, боготворившие свою младшую сестру, были все-таки вынуждены спровадить чету Моронвалей, выделив ей в виде возмещения тридцать тысяч франков.

Как лучше распорядиться этой суммой?

Сперва Моронваль решил издавать газету либо журнал, однако страх лишиться денег взял верх над удовольствием печатать свои сочинения.