Анри Монфрейд - Приключения в Красном море. Книга 2 [Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс]

Все мужчины отправились на добычу брюхоногих моллюсков и раковин. Стариков здесь нет, они, как правило, не доживают до старости и слепнут в конце жизни. Я замечаю двух-трех мужчин на пороге хижины с тусклыми глазами мертвых рыб. Это болезнь всех профессиональных ныряльщиков в водах, где водится разновидность медузы, о которой я рассказывал в главе о ловцах моллюсков. Возможно, также в этом повинен наследственный сифилис.

Зато здесь можно встретить древних старух, о которых словно позабыла смерть. Глядя на них, невольно вспоминаешь арабскую пословицу, гласящую, что нужно убивать старух и кади [26] Кади — мусульманский судья. ( Примеч. пер. ) .

Я узнаю, что на острове еще сохранилась прошлогодняя вода, а новой пока нет… Можно подумать, что речь идет о драгоценном урожае, взращенном руками крестьян, и мы вскоре убедимся, что это так.

Жители острова отличаются от обитателей близлежащего материка — суданцев, смешавшихся с египтянами. Они происходят от рабов эпохи хедивов [27] Хедив — титул правителей Египта. ( Примеч. пер. ) и составляют сегодня низшие слои городского населения. В Каире и Александрии они пополняют ряды привратников, ночных сторожей, посыльных, чистильщиков, ассенизаторов и т. п. Эти темнокожие люди атлетического телосложения, наделенные выдающимися мужскими достоинствами, неизменно обращают на себя внимание. Будучи одетыми по-восточному, они служат живым украшением посольских прихожих и холлов Палас-отеля на радость английским туристам. Сегодня к этому добавились дансинги от Хартума до Каира.

Жители острова Бадур относятся к своим соседям с материка с глубоким презрением, свойственным арабам, как и ко всему африканскому.

Долгое время остров служил перевалочным пунктом для людских караванов, направляющихся из Судана в Аравию. Бадур являлся для рабочей силы тем же, чем была для шикарных рабов наша Таджура.

Работорговля открыто процветала здесь до того, как был прорыт Суэцкий канал, и продолжалась довольно долго после его открытия. Говорят, что она негласно существует и в наше время.

В деревне примерно двадцать — двадцать пять родственных семей. Глава рода — древняя согбенная старуха с клюкой — воплощение старости, но, когда она распрямляется, на нее страшно смотреть. Она похожа на мужчину с конской головой; в ее огромных удлиненных глазах некогда блуждал отблеск минувших времен, но сейчас ее мутный, подернутый синеватой пеленой взгляд лишен жизни, как взгляд призрака из вечного царства мертвых.

К ней почтительно обращаются на неведомом мне языке, в котором я узнаю несколько арабских слов, объясняя, что мы ищем воду. Ходячий труп является хранителем бесценной влаги.

Старуха молча приподнимается и ковыляет на своих костылях к большому котловану, прорытому в центре острова. Колодец похож на древнюю каменоломню с отвесными склонами высотой в семь-восемь метров. У подножия его подковообразной стены сложены кучки камней, как на могилах.

Стадо диких коз утоляет жажду у глиняных корыт, в которые женщины льют воду из кожаных мешков. Эта горькая вода с большим содержанием магния непригодна для питья, но нам говорят, что ею поят скот, а люди пьют другую воду.

Салах, долго живший в Судане, немного знает язык этих людей. Он торгуется с ними о цене.

После долгих переговоров я плачу бесстрастной старухе полтора талера [28] Талер — серебряная монета с изображением австрийской императрицы Марии-Терезии, равная по стоимости пяти франкам ( Примеч. авт. ) за право набрать воды из колодца, засыпанного кучей щебня, воды самого лучшего качества.

Старуха подходит к одной из «могил» и наклоняется над ней, а мы почтительно следим, как она осторожно, не спеша убирает камни. Все хранят молчание, как во время магического сеанса или колдовского обряда, в результате которого явится чудо живой воды. Только тот, кто знает этот бесплодный, иссушенный зноем и огнедышащим ветром край, может понять наше волнение при виде скалы, под которой прячется драгоценная влага.

Наконец решетка из прутьев, закрывающая отверстие диаметром в полметра, появляется из-под камней. Это колодец. Впадина глубиной около двух метров изогнулась полудугой под небольшим утесом, и на дне ее дремлет вода, столь прозрачная, что кажется невидимой.

Один из жителей острова спускается в колодец и набирает воды. Она чиста и вкусна, как вода горного родника. Мы можем пить ее сколько угодно.