Алексей Николаевич Толстой - Хождение по мукам

...когда тысячи таких же окаменевших химер оживут и слетятся делить добычу. — Химера – в древнегреческой мифологии изрыгающее пламя чудовище с головой льва, козьим туловищем и хвостом дракона. То же название носят скульптурные изображения фантастических чудовищ, олицетворяющих пороки, в убранстве средневековых готических храмов (наиболее известны химеры Собора Парижской Богоматери). В данном контексте слово «химера» наделено дополнительным смыслом, связанным с его другим значением: пустая мечта, игра фантазии, плод воображения.

Он заговорил о том, что на Россию опускается ночь для совершения страшного возмездия. — В приведенных строках сказались мотивы и образы незавершенной поэмы А.А. Блока «Возмездие» (1910—1921):

Написанная часть поэмы публиковалась Блоком с 1914 г. – сначала отдельными фрагментами в газетах и альманахах, затем главами. Пролог и первая глава были напечатаны в 1917 г. в журнале «Русская мысль» (№ 1). Вступление во вторую главу – в сборнике «Скрижаль» (Пг., 1918), что не могло не привлечь внимания Толстого, так как там же была опубликована повесть писателя «День Петра». Анализируя интерпретацию идеи возмездия у Блока, современники сопоставляли поэта с Данте. Так, Н.М. Минский писал: «...по середине жизненной дороги, в тридцать пять лет, Блок, как и Данте, очутился в “темном лесу”, у входа в ад, но не вымышленный, а действительный, в ад русской Революции. И это поразительно, Блок вступает в ад с тем же чувством, как Данте, – с сознанием необходимости и справедливости совершающейся мести» (От Данте к Блоку // Современные записки. 1921. № 7. С. 206).

И, наконец, по городу, под свист и улюлюканье толпы мальчишек, прошлись футуристы от группы «Центральной станции». — Здесь нашли отражение реальные, связанные с футуристами, события, а именно их публичные прогулки в футуристическом гриме, изобретенном лидером лучистое художником М.Ф. Ларионовым. Так, в Москве 14 сентября 1913 г. Ларионов и два его товарища, с раскрашенными лицами, приехали в автомобиле на Кузнецкий мост, а затем, в сопровождении многочисленных зрителей, отправились в кофейню Филиппова. 10 апреля 1914 г. И.М. Зданевич выступил с докладом на эту тему в Петербурге в кабаре «Бродячая собака». См. подробно об этом: Демиденко Ю. «Надену я желтую блузу» // Хармсиздат представляет: Авангардное поведение: Сб. материалов науч. конф. Хармс-фестиваля 4 в Санкт-Петербурге. СПб., 1998. С. 65–76.

...Аркадий Семисветов, огромного роста парень, с лошадиным лицом и жилистыми руками. — Образ поэта-футуриста Семисветова, в котором легко угадывается В.В. Маяковский, впервые появился в творчестве Толстого в рассказе «Между небом и землей»: «...между столиками пролезал высокий, костлявый молодой человек с лошадиной челюстью. Одет он был в спортивный светлошоколадный костюм, щурил глаз от дымившей сигары и, не вынимая рук из карманов, небрежно кланялся направо и налево. Это был знаменитый футурист Семисветов. Дойдя до дамы в розовой шляпке, он шлепнулся рядом с нею на стул, вытащил из кармана огромную руку, поздоровался и громко проговорил, показывая зубы: – Сегодня я читаю в кафе поэму. Вещица гениальная, вы должны быть» (Наст. изд. С. 271). В романе «Хождение по мукам» портрет Семисветова как бы соткан из строк произведений Маяковского: стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» (1918; «Лошадь, не надо // Лошадь, слушайте – // чего вы думаете, что вы их плоше? // Деточка // все мы немножко лошади // каждый из нас по-своему лошадь» ( Маяковский. Т. 1. С. 175)) и поэмы «Облако в штанах» (1914—1915; «Меня сейчас узнать не могли бы: // жилистая громадина // стонет, // корчится» (Там же. С. 230)). Другим источником сравнения Маяковского с лошадью могло быть прозвище «декольтированная лошадь», данное поэту еще до революции В.Ф. Ходасевичем: «Представьте себе лошадь, изображающую старую англичанку. В дамской шляпке, с цветами и перьями, в розовом платье с короткими рукавами и розовым рюшем вокруг гигантского вороного декольте, она ходит на задних ногах, нелепо вытягивая бесконечную шею и скаля желтые зубы. Такую лошадь я видел в цирке осенью 1912 года. Вероятно, я вскоре забыл бы ее, если бы несколько дней спустя, придя в Общество свободной эстетики, не увидел там огромного юношу с лошадиными челюстями, в черной рубахе, расстегнутой чуть ли не до пояса и обнажавшей гигантское лошадиное декольте. Каюсь: прозвище “декольтированная лошадь” надолго с того вечера утвердилось за юношей... А юноша этот был Владимир Маяковский» (Цит. по: Ходасевич В.Ф. Некрополь: Воспоминания; Литература и власть; Письма Б.А. Садовскому. М., 1996. С. 219).