Алексей Николаевич Толстой - Хождение по мукам

О степени погруженности Толстого в жизнь Петербурга первых десятилетий XX в. свидетельствует созданный на страницах «Хождения по мукам» незабываемый художественный образ города. Один из рецензентов романа справедливо отмечал: «Перед нами действительно подлинный предреволюционный Петербург. Тут все, так сказать, на своем месте (...) Все, видимо, списано с натуры и талантливо воспроизведено. В романе много картин, которые мог написать только человек, интимно знающий невскую столицу» [263]. Текст произведения Толстого полон упоминаниями топонимических и исторических реалий, отсылающих к важнейшим вехам становления и развития «града Петра». Это и конкретные адреса персонажей (Знаменская улица, Васильевский остров, Каменноостровский проспект), и памятные места, архитектурные сооружения, монументы Петербурга (памятники Петру I и Александру III, резиденция Павла I Михайловский замок, здания Генерального штаба и Германского посольства, Александрийская колонна, Троицкий и Исаакиевский соборы, Невский проспект и пр.), незримыми нитями связанные с повествованием и описанными в романе событиями. Так, один из маршрутов Телегина по охваченному революционными выступлениями Петербургу проходит мимо Михайловского замка, резиденции убитого здесь Павла I, и в романе возникает мотив цареубийства, предопределенного характером русской революции. Образ российского самодержавия, свергнутого в феврале 1917 г., ассоциируется у автора с «тяжелым, как земная тяга» памятником Александру III, в непосредственной близости от которого проходят митинги и демонстрации. Благодаря этим внутренним связям, воссозданный в романе образ города предметен, рельефен, практически осязаем. Петербург в «Хождении по мукам» предстает одним из полноправных персонажей произведения.

С самого начала эстетические пристрастия писателя формировались в атмосфере несбывшихся надежд, резких перемен, обусловленных событиями как общественного, так и личного характера. К их числу относятся и революция 1905 г., которая глубоко Толстого не затронула, но заставила испытать, как и многих, известное разочарование от неудавшейся попытки демократических преобразований в стране; и скоропостижная кончина матери 26 июля 1906 г., повлиявшая на мировосприятие и жизнеощущение Толстого. Как напишет он потом в одной из своих автобиографий: «...вслед за этим наступает перелом в моей жизни... Я решаюсь покинуть Россию, которую плохо знаю, увлекаюсь живописью, новой поэзией, начинаю сам писать стихи и в 1908 г. попадаю в Париж» [264].

Быстро пройдя через непременный, для эпохи всеобщего увлечения стихами, поэтический этап творчества (первой книгой писателя был изданный в 1907 г. стихотворный сборник «Лирика»), Толстой обратился к прозе. В 1909 г. публикацией рассказа «Архип» было положено начало целому ряду произведений, в основе которых лежали воспоминания автора о жизни и быте родного Заволжья, семейные предания Тургеневых. За сравнительно небольшой отрезок времени были написаны и опубликованы повести «Заволжье» («Мишука Налымов») и «Неделя в Туреневе» («Петушок»), рассказы «Аггей Коровин» («Мечтатель»), «Два друга» («Актриса») и «Сватовство» [265]. Тема, с которой Толстой вошел в большую литературу, была созвучна процессам, происходившим в русском обществе. На глазах писателя, который по своему рождению принадлежал к двум старейшим дворянским родам, медленно погружался в пучину Леты обширный социо-культурный материк провинциальной дворянской России. И Толстого по праву можно причислить не только к свидетелям, но и к создателям художественной летописи «величайшего исторического момента итогов и концов» (С.П. Дягилев), «умирания» старой дворянской культуры и связанного с ней быта, знаменовавших собой целую эпоху в русской истории.

Критика в лице З.Н. Гиппиус, М.А. Кузмина, С.А. Ауслендера, А.В. Амфитеатрова и многих других заговорила о Толстом как о даровании ярком, стихийном и самобытном. Внимание к ранним повестям и рассказам писателя было обусловлено, в том числе, найденной автором стилевой манерой, которая сочетала в себе колоритно прописанный быт и характерность персонажей, конкретность и, вместе с тем, многофункциональность детали, разговорный, насыщенный просторечиями язык и пронизывающую порой все повествование легкую снисходительную иронию. Все это, в сочетании с необычным для литературы того времени ощущением полноты и самодостаточности жизни, искренностью и непосредственностью авторской интонации, представляло собой определенно новую, свежую струю в современной прозе. И критикой, и читателями Толстой воспринимался не столько искусным мастером интриги, сложных сюжетных ходов и психологически тонко проработанных характеров, сколько талантливым завораживающим рассказчиком, способным чувствовать и передавать красоту живой русской речи и по-настоящему увлечь на первый взгляд незамысловатыми историями из жизни российской провинции. Несмотря на то, что в отдельных произведениях еще заметно было влияние литературных образцов, повести и рассказы Толстого звучали «по-своему». Цикл «Заволжье», вышедший в 1910 г. отдельной книгой, на многие годы стал своеобразной визитной карточкой писателя.