Владимир Корвин-Пиотровский - Примеры господина аббата

«Хоть и поистине прекрасна собой Елизавета, хоть умом своим превосходит многих испытанных мужей, но по крайней молодости своей к браку неподготовлена».

Так проходили дни за днями, и с каждым днем все более расцветала избранная Промыслом Божьим, и с каждым днем умножались ее добродетели и знания.

Сердцем ее руководил духовник Кароцци, монах, настолько умертвивший свою плоть, что от нее остался скелет с пылающими глазами, а мудрости обучал дядя-опекун.

— «Первая забота государя, — говорил граф Фома, — есть попечение о благе подданных. Государь — это как бы солнце, что изливает свет и тепло на все, его окружающее. А что окружает солнце? Луна и звезды. Что окружает государя? Верные слуги его, день и ночь пекущиеся о его славе. Государя окружают государственные мужи, советники и близкие по крови. И как луна и звезды питаются солнечным светом, так и близкие государя должны питаться светом своего господина. А через то и во всем государстве будет покой и благоденствие, ибо если псы, стерегущие стадо, сыты, то и стадо цело, и пастух не знает забот».

А аббат говорил неоднократно:

— «Паче всего, государыня, чтите завет Господень. Господь наш Иисус Христос приходил в мир для спасения Своих овец и кровь Свою пролил за них. Нам ли переступать заветы Господа нашего? Памятуйте об овцах Христовых. А кто овцы эти? Все, что уверовали в пролитую кровь, и все они собраны в единую церковь нашу, а над ней Господом поставлен святейший отец наш, благочестивый папа. То значит, что надлежит помогать наместнику апостола в пастьбе его и всемерно облегчать ее, и помощь та — для Господа Бога».

Благочестив был духовник государыни и мудр опекун ее.

Не любил воевать Фома.

«К чему», — говорил он, — «обнажать меч там, где довольно одного рассудка и терпения. Взявшийся за меч от меча и погибает. Вырывший яму другому, сам в нее и упадет. Вот, восстали было вассалы против опекунства моего, а что из того вышло? Сами же друг друга побили, один другому разорили земли и замки, а я в кротости до сих пор пребываю».

Так мудр был граф, что порой никто и догадаться не мог, о чем он думает, да и небезопасно было догадываться о том, ибо кротость ягненка иногда опаснее змеиного укуса.

А духовник поучал:

«Если брат и сестра от одного отца и матери, то значит, что они как бы одно. А граф Фома — брат вашей матери, государыня, через то как бы заменяет вам мать вашу; слушайтесь его и почитайте, ибо он опекун ваш, и старший родственник, и преданный слуга. Что было бы без него, когда восстали вассалы? А он усмирил их единой кротостью и смирением. А мятежники покараны Богом, и сколько их и по сей час еще висит по большим дорогам?»

Когда день приходил к концу, она оставалась одна и долго раздумывала над всем виденным и слышанным.

Порой из башни, где помещался духовник, до нее долетали громкие крики и стоны, — то аббат, прежде, чем опочить на суровом ложе, предавался самобичеванию.

Порой было слышно, как в дальних покоях тяжко шагал граф, обдумывая сокровенные замыслы.

А то пробегали быстрые ноги маленьких пажей, часто забиравшихся в спальни к придворным дамам, откуда их к утру непременно прогоняли.

Каждый день украшал Елизавету новыми прелестями. Поэты воспевали ее красоту в стихах, а рыцари и многие князья писали ее имя на своих щитах.

Когда исполнилось ей полных четырнадцать лет, она была по виду взрослой девой.

И вот пришел к ней однажды духовник, аббат Кароцци, и повел речь о том, что грех зарывать таланты, данные от Бога, и нельзя держать свет под спудом.

«Посмотрите», — говорил он, — «ваша грудь достаточно созрела, чтобы наполниться молоком для младенца. Вспомните, что и Пресвятая Дева Мария была немногим старше вас, когда зачала от Духа. Святого.

Брак есть такое же таинство, как крещение или причащение, и от него так же грешно отказываться или пренебрегать им, как и крещением».

«Отец мой», — отвечала Елизавета, — «запрещал ли Господь сохранять чистоту? Вот и вы удалились от мирских забот и надели монашескую рясу, грешно ли это?»

«Дочь моя», — сказал аббат, — «одно дело монашество, а другое дело пренебречь таинством брака в миру. Не забывайте, что вы поставлены во главе христианского народа, и через то Бог возложил на вас особые задачи; рано или поздно, вы должны передать их своему преемнику. Не годится вам, дочь моя, содержать себя дольше в чистоте, ибо от того могут родиться разные мысли, и может явиться греховный соблазн».