Виктор Ардов - С подлинным верно

— А что же вы хотите, Сергей Васильевич? Конечно, проект должны были забраковать. Корявин подписывает проекты не читая. Да и зачем ему читать: все равно он мало что понимает. Ну да: в техническом отношении он отстал. Одним словом, неуч да еще лодырь…

— Неужели Корявина снимают?! Скажи на милость!.. Такой был оборотливый, такой осторожный человек, и все-таки допрыгался! Не знаете, кто это ему подложил такую тютю — ревизия, обследование и все прочее? А? Никто?.. Ну что вы говорите, «плана не выполнял»!.. Он, брат, так умел втирать очки, что… Хотя — да. Безусловно, когда-нибудь это должно было кончиться. Что? И персональное дело на него завели?.. Ты скажи на милость! Такой был ловкий человек, так умел все концы в воду…

— Давайте узнаем у прохожих! — сказал предместкома Батищев. — Товарищ Григорьев, остановитесь, пожалуйста…

Машина затормозила. Председатель бытовой комиссии месткома Карпухина приоткрыла дверь и крикнула велосипедисту в красной клетчатой рубашке нестерпимой яркости, катившему по шоссе:

— Товарищ, не скажете: где тут сворачивать на Бизюково?

Велосипедист остановился, переспросил, что от него хотят, а потом пояснил:

— Бизюково вы проехали. На Бизюково во-о-он где надо было повернуть… Теперь уж давайте так (тут последовала подробная инструкция, повторенная дважды)…

И, как водится, полной ясности не возникло. Вот почему представители общественности энского управления (предместкома Батищев, председатель бытовой комиссии означенного месткома Карпухина и секретарь парторганизации Свиристенко) приблизились к даче Лавренышева не со стороны фасада, а сзади и сбоку, где петлял не то проулок, не то межа двух усадеб…

До самой дачи по этому пути добраться на машине было невозможно. Представители общественности покинули «Победу» и вошли на участок Лавренышева через боковую калитку, проследовали мимо огорода, мимо крепких сараев и роскошных клумб с прекрасными, хорошо ухоженными цветами.

— А дома ли он? — произнесла Карпухина и тут же споткнулась о коварный корень близрастущей сосны.

— Где ж ему быть? — отозвался предместкома. — Человек хворает, по всей вероятности — сердце… Работает у нас не первый год. Все мы его знаем с лучшей стороны…

— Правильно! — подхватил секретарь парторганизации. — Скромный такой человек, деловой и толковый инженер, и — никаких взысканий за столько лет, по бытовой линии все в порядке…

— Теперь уже добрались мы до самого дома… Спроси-ка, Батищев: тут ли живет Петр Степанович Лавренышев?

— А чего спрашивать? Вот и голос его…

Действительно, в даче слышен был разговор. Главенствовал хрипловатый баритон. Уже на расстоянии пятидесяти метров можно было разобрать сварливые интонации этого баритона.

Представители общественности прислушались.

— Прошу всех помнить! — сурово указывал кому-то баритон. — Это вам не шуточки. Приедут люди, которые могут мне ой-ой-ой как напортить!

Робкий женский голос заметил:

— Они ж тебя навестить хотят, Петенька… Так сказать, в порядке чуткости…

— Не перебивай!.. Знаем мы ихнюю «чуткость!» Чуть что заметят, сейчас — «моральный облик» пришьют. А то еще — ив газете трахнут… Так вот: чтобы не было никакого повода для этого самого «облика», мы еще раз прорепетируем: кто что должен делать и говорить!..

Карпухина, Батищев и Свиристенко остановились, как по команде, и переглянулись. А баритон продолжал:

— Ольга, ты что должна осуществить?

Теперь заговорил детский голосок, шепелявя и заикаясь от волнения:

— Поднешти это… чветы…

— То-то — «чветы»!.. А где они?

— В полошкательниче. Штоят.

— Ну пускай стоят. Как вынешь — сперва оботри. Чтобы со стеблей не капало! Кстати, астры в ведро поставили? А то сегодня уже их продавать на станцию не понесем, не до того. Астры до завтра и завянуть могут— убыток… Только вы это ведро подальше отставьте! Чтобы у них и подозрения не могло быть… И вообще, надо следить, чтобы эта самая «общественность» в цветник не лезла бы. А спросят — отвечать, что клумбы не наши. Дескать, соседский цветничок. А которые им поднесем — полевые цветочки. Дескать, насобирали в чистом поле для дорогих гостей. Ясно?

— Ясно! — выговорили несколько домочадцев сразу.

— Так. Идем дальше. Вовка на углу стоит?