Геннадий Толмачев - Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук [Повести, юмористические рассказы, фельетоны]

Миша задумался только на секунду. Решив быть предельно честным, он твердо заявил:

— Откровенно говоря, джентльмены, ни в зуб ногой!

— Какая прелесть! — снова восхитился тот, что посредине, хлопнув в ладоши. — И на какую же оценку вы рассчитываете?

— Я думаю, четверка будет в самый раз. А вечерком, джентльмены, как говорится, прошу к столу. Отдохнем от трудов праведных. Ох, и отдохнем!

Крайние преподаватели заволновались. В два голоса они что-то быстро залопотали по-английски. Миша насторожился: тон не предвещал ничего доброго. «Поторопился я, видать, с приглашением, — переживал Миша свою оплошность. — Хотя, с другой стороны, что тут рассусоливать?» Вслух Блинов проговорил:

— Я, конечно, айм сорри. Но моей вины тут нет. Вы сами сказали, — Миша указал пальцем на импозантного мужчину, — что у вас пять минут. А прошло семь. Законно?

На этот раз Миша не услышал: «какая прелесть». Улыбчивый мужчина стер с лица и намек на добродушие. Он хмуро спросил:

— За кого вы нас принимаете?

— А что я такого сказал? Четверку попросил. Вы всем четверки ставите. А язык-то все равно никто не знает. Давайте на спор, джентльмены, что девяносто процентов кандидатов наук по иностранному языку — ни бэ ни мэ. Спорим?

Издав что-то похожее на рычание, отбросив стул, вскочил тот, что посредине. Мгновенно, как телохранители, стремительно взвились двухметровые крайние.

— Это поклеп! — крикнул который посредине. — Вон! Питекантроп!

Миша метеором вылетел из аудитории. Навалившись спиной на дверь, он вытер со лба испарину. Пузатый очкарик заботливо спросил:

— Ну как, спихнули?

— Стантарт, четверка, — ответил Блинов и, увидев у окна Степу Академика, показал ему кулак.

Степа был бледен. Просемафорив Мише глазами, дескать, следуй за мной, Степа Академик с независимым видом продефилировал в другой конец коридора.

— Правда, что ли, сдал? — спросил он у Миши.

— Ага, сдал! — злорадно отозвался Блинов. — Держи карман шире! Ну и зловредные канальи попались. И, по-моему, чокнутые. Кстати, Степа, как твоя фамилия?

— Чаплыгин, а что?

— А почему Академиком зовут?

— Работаю я здесь, поэтому и академик. А ты что, рассказал им про наше знакомство? — дрогнувшим голосом поинтересовался Степа.

— Привет передал.

— А они что?

— Положили мы, говорят, прибор на твоего Степу Академика вместе с Аполлинарием Модестовичем. Вот так и сказали.

Степа задумчиво поскреб затылок и, решив, что под кличкой Академик его вряд ли знают в научных кругах, успокоился.

— Ты сам во всем виноват, — жестко сказал он. — Зачем ты поперся в эту аудиторию? Тебе велено было ждать у входа в здание — вот и ждал бы. Мы с Аполлинарием тебе другого преподавателя подготовили.

— Ни за что! — вскинув руки, бурно запротестовал Миша. — На сегодня хватит.

Степа оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто их не слышит, поймал Мишу за галстук и, пригнув его голову, с жаром прошептал:

— Не валяй дурочку. Этот преподаватель наш человек. И он глухой.

— Глухой?! — не поверил Блинов.

— Как тетерев, — решительно подтвердил Степа Академик. — И тут самое главное, когда ты ему отвечаешь, не закрывай рта. Говори и говори…

— А что я ему буду говорить, — усмехнулся Миша, — если я три слова знаю: гуд бай да айм сорри. Ну еще о’кей и олл райт.

— И хватит! На разные лады повторяй эти слова, историю расскажи или сои какой-нибудь. Но главное — не молчи. И величай его по фамилии: товарищ Букин. Понял?

Степа Академик вызвался проводить Мишу в аудиторию, где глухой спец будет принимать экзамен. Не без робости Блинов перешагнул порог, по, отыскав глазами сморщенного старичка, на случай резкого похолодания прижавшегося к батарее, почувствовал необычайный прилив анергии. У старичка был вид, как будто его только что разбудили. Увидев Мишу, он поманил его к себе пальцем и, когда Блинов приблизился, величественно протянул ему руку.

— Какой язык? — почти не шамкая, спросил он.

— Английский, товарищ Букин! — громко отрапортовал Миша.

— Впрочем, неважно. — Старичок чуть было не признался в своей глухоте, но вовремя спохватился. — Начинайте.

Миша прилежно подсел к столу и, заглядывая в глаза преподавателя, сказал:

— Гуд бай, олл райт, о’кэй…

— Прекрасное произношение! — похвалил старичок.

— О’кэй, олл райт, гуд бай, — назидательно повторил Миша и, увидев, что глаза экзаменатора остались несокрушимыми, с удовольствием продолжил:

— Олл райт, гуд бай, о’кэй. Гуд бай, о’кэй, олл райт. Молчишь, дедуля. Но я ведь эдак и заговариваться начну. О’кэй, гуд бай, олл райт. А может, тебе лучше сказочку рассказать? Жили-были дед да баба, о’кэй жили! Ели кашу с молоком…