Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

– Как думаете, найдем мы завтра буйволов?

– По всей вероятности, найдем. Они рано утром выходят пастись, и, если посчастливится, мы застанем их на поляне.

– Мне хотелось бы как-то загладить эту историю со львом, – сказал Макомбер. – Не очень-то приятно оказаться в таком положении на глазах у собственной жены.

По-моему, это само по себе достаточно неприятно, подумал Уилсон, все равно, видит вас жена или нет, и уж совсем глупо говорить об этом. Но он сказал:

– Бросьте вы об этом думать. Первый лев хоть кого может смутить. Это все кончилось.

Но вечером, после обеда и стакана виски с содовой у костра, когда Фрэнсис Макомбер лежал на своей койке, под сеткой от москитов, и прислушивался к ночным звукам, это не кончилось. Не кончилось и не начиналось. Это стояло у него перед глазами точно так, как произошло, только некоторые подробности выступили особенно ярко, и ему было нестерпимо стыдно. Но сильнее, чем стыд, он ощущал в себе холодный сосущий страх. Страх был в нем, как холодный скользкий провал в той пустоте, которую некогда заполняла его уверенность, и ему было очень скверно. Страх был в нем и не покидал его.

Началось это предыдущей ночью, когда он проснулся и услышал рычание льва где-то вверх по ручью. Это был низкий рев, и кончался он ворчанием и кашлем, отчего казалось, что лев у самой палатки, и когда Фрэнсис Макомбер, проснувшись ночью, услышал его, он испугался. Он слышал ровное дыхание жены, она спала. Некому было рассказать, что ему страшно, некому разделить его страх, он лежал один и не знал сомалийской поговорки, которая гласит, что храбрый человек три раза в жизни пугается льва: когда впервые увидит его след, когда впервые услышит его рычание и когда впервые встретится с ним. Позже, пока они закусывали в обеденной палатке при свете фонаря, еще до восхода солнца, лев опять зарычал, и Фрэнсису почудилось, что он совсем рядом с лагерем.

– Похоже, что старый, – сказал Роберт Уилсон, поднимая голову от кофе и копченой рыбы. – Слышите, как кашляет.

– Он очень близко отсюда?

– Около мили вверх по ручью.

– Мы увидим его?

– Постараемся.

– Разве его всегда так далеко слышно? Как будто он в самом лагере.

– Слышно очень далеко, – сказал Роберт Уилсон. – Даже удивительно. Будем надеяться, что он даст себя застрелить. Туземцы говорили, что тут есть один очень большой.

– Если придется стрелять, куда нужно целиться, чтобы остановить его? – спросил Макомбер.

– В лопатку, – сказал Уилсон. – Если сможете, в шею. Цельте в кость. Старайтесь убить наповал.

– Надеюсь, что я попаду, – сказал Макомбер.

– Вы прекрасно стреляете, – сказал Уилсон. – Не торопитесь. Стреляйте наверняка. Первый выстрел решающий.

– С какого расстояния надо стрелять?

– Трудно сказать. На этот счет у льва может быть свое мнение. Если будет слишком далеко, не стреляйте, надо бить наверняка.

– Ближе чем со ста ярдов? – спросил Макомбер.

Уилсон бросил на него быстрый взгляд:

– Сто, пожалуй, будет как раз. Может быть, чуть-чуть ближе. Если дальше, то лучше и не пробовать. Сто – хорошая дистанция. С нее можно бить куда угодно, на выбор. А вот и мемсаиб.

– С добрым утром, – сказала она. – Ну что, едем?

– Как только вы позавтракаете, – сказал Уилсон. – Чувствуете себя хорошо?

– Превосходно, – сказала она. – Я очень волнуюсь.

– Пойду посмотрю, все ли готово. – Уилсон встал. Когда он уходил, лев зарычал снова. – Вот расшумелся, – сказал Уилсон. – Мы эту музыку прекратим.

– Что с тобой, Фрэнсис? – спросила его жена.

– Ничего, – сказал Макомбер.

– Нет, в самом деле. Чем ты расстроен?

– Ничем.

– Скажи. – Она пристально посмотрела на него. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Этот рев, черт бы его побрал, – сказал он. – Ведь он не смолкал всю ночь.

– Что же ты меня не разбудил? Я бы с удовольствием послушала.

– И мне нужно убить эту гадину, – жалобно сказал Макомбер.

– Так ведь ты для этого сюда и приехал?

– Да. Но я что-то нервничаю. Так раздражает это рычание.

– Так убей его и прекрати эту музыку, как говорит Уилсон.

– Хорошо, дорогая, – сказал Фрэнсис Макомбер. – На словах это очень легко, правда?

– Ты уж не боишься ли?

– Конечно, нет. Но я слышал его всю ночь и теперь нервничаю.

– Ты убьешь его, и все будет чудесно, – сказала она. – Я знаю. Мне просто не терпится посмотреть, как это будет.

– Кончай завтракать и поедем.

– Куда в такую рань, – сказала она. – Еще даже не рассвело.