Джон Голсуорси - Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 5

— Вы не ушиблись? — еще издали крикнул Шелтон, с трудом переводя дух, и, подбежав, тоже схватил лошадь под уздцы. — Ох, уж эти автомобили!

— Не знаю, — ответила она. — Пожалуйста, отпустите уздечку: моя лошадь не подпускает к себе чужих.

Шелтон повиновался и стал смотреть, как молодая женщина успокаивает лошадь. Наездница была довольно высокая, в серой амазонке и серой шляпе; и вдруг Шелтон признал в ней миссис Фолиот, о которой они говорили за завтраком.

— Ну вот, теперь лошадь будет стоять смирно, — сказала она. Пожалуйста, подержите ее минуту.

Она передала ему поводья и прислонилась к решетке ворот. Она была очень бледна.

— Надеюсь, вы не сильно ушиблись? — сказал Шелтон. — Он стоял совсем рядом с ней и отлично мог разглядеть ее лицо — необычное, немного плоское, загадочное лицо с широкими скулами, дышащее страстью и огнем, несмотря на безжизненную бледность. Ее крепко сжатые, чуть улыбающиеся губы были бледны; светлыми были и серые, глубоко сидящие глаза с зеленоватыми искорками, и очень светлыми — пепельные волосы, выбившиеся из-под серой шляпы.

— С-спасибо! — сказала она. — Сейчас мне станет лучше. Мне очень жаль, что я причинила вам беспокойство.

Она прикусила губу, потом улыбнулась.

— Я убежден, что вы ушиблись. Разрешите, я сбегаю… — запинаясь, пробормотал Шелтон. — Я мигом приведу кого-нибудь на помощь.

— На помощь? — повторяла она с каким-то деревянным смешком. — О нет, благодарю вас!

Она отошла от ворот и, перейдя дорогу, остановилась у лошади, которую держал Шелтон. Чтобы скрыть свое смущение, Шелтон стал смотреть на ноги лошади и вдруг заметил, что она не наступает на одну ногу. Он ощупал ее.

— Боюсь, что ваша лошадь повредила себе колено: оно распухло.

Она снова улыбнулась.

— Ну, значит, мы оба калеки.

— Она будет хромать, когда остынет. Не хотите ли оставить ее здесь, в конюшне? А вас, по-моему, нужно отвезти домой в экипаже.

— Нет, благодарю вас. Если я в состоянии ехать на ней, то она довезет меня. Помогите мне сесть в седло.

Голос ее звучал так, словно она была чем-то обижена. Осмотрев ногу лошади, Шелтон поднялся с колен и увидел Антонию и Тоддлса, остановившихся немного поодаль. Возвращаясь с прогулки, они вышли на дорогу через калитку в изгороди.

Тоддлс тотчас же подбежал к Шелтону.

— Мы все видели, — прошептал он. — Здорово она трахнулась! Могу я чем-нибудь помочь?

— Подержи поводья, — сказал Шелтон и перевел взгляд с одной женщины на другую.

Бывают минуты, когда выражение чьего-то лица до боли ясно запечатлевается в памяти. Для Шелтона эта была как раз такая минута. Лица двух женщин, стоявших совсем рядом, одно — под алой, другое — под серой шляпой, являли собой необычайный, разительный контраст. Антония раскраснелась, глаза ее стали совсем синими: тень испуга и сомнения скользнула по ее лицу, оставив на нем след недоуменного вопроса.

— Быть может, вы пройдете к нам и отдохнете? Мы могли бы отправить вас домой в коляске, — сказала она.

Дама, которую называли миссис Фолиот, держась рукой за седло и кусая губы, улыбалась загадочной улыбкой, и так случилось, что лицо ее запомнилось Шелтону — ее пепельные волосы, ее бледность и пристальный, полный презрения взгляд.

— О нет, благодарю вас! Вы очень любезны.

И тотчас застенчиво-дружелюбное, неуверенное выражение исчезло с лица Антонии, уступив место холодной враждебности. Она посмотрела на них обоих долгим ледяным взглядом и, повернувшись, пошла прочь. Рассмеявшись коротким резким смехом, миссис Фолиот приподняла ногу, и Шелтон помог ей сесть в седло. Он услышал, как она охнула от боли, когда он подсаживал ее, но, взглянув на нее, увидел, что она улыбается.

— Во всяком случае разрешите мне проводить вас, — поспешил предложить он. — Я хочу быть уверен, что вы доберетесь благополучно.

Она покачала головой.

— До нас всего две мили. Я не фарфоровая, не разобьюсь.

— Тогда мне просто придется идти следом за вами. Она пожала плечами и, посмотрев на него в упор, спросила:

— Может быть, мальчик согласится проводить меня?

Тоддлс отпустил уздечку.

— Ну, еще бы! Конечно! — воскликнул он.

— Это, по-моему, наилучший выход из положения. Благодарю вас, вы были очень, очень любезны.

Она кивнула Шелтону, еще раз улыбнулась своей загадочной улыбкой и, тронув хлыстом арабского скакуна, поехала шагом под охраной Тоддлса, который шел рядом с лошадью.

Шелтон подошел к Антонии, стоявшей под вязами. Внезапно струя горячего воздуха пахнула им в лицо, словно предостережение, посланное тяжелыми, темными тучами; вдали глухо зарокотал гром.