Алексис Киви - Семеро братьев

Вот один случай из детства братьев. Они знали, что под их овином несется соседская курица. Соседку все звали бабкой Лесовичкой: ее крохотная избушка стояла в сосняке неподалеку от Юколы. Как-то братьям очень уж захотелось печеных яиц, и в конце концов они решили разорить гнездо, убежать в лес и там насладиться добычей. Сказано — сделано. Гнездо опустошили, и все шестеро братьев, — Эро тогда еще путался под ногами у матери, — в полном согласии отправились в лес. Возле журчащей в темном ельнике речушки они развели костер, завернули яйца в мокрую тряпку и зарыли их и шипящую золу. Когда лакомство было готово, они с наслаждением съели его и, довольные, двинулись к дому. Но едва поднялись они на свой пригорок, как были встречены настоящей бурей, потому что их проделка уже обнаружилась. Бабка Лесовичка ругалась на чем свет стоит, рассерженная мать бежала ребятам навстречу, размахивая посвистывающей в воздухе розгой. Но братья вовсе не хотели встречи с этим ураганом и, показав спины, снова бежали под надежный покров леса, не обращая внимания на призывы матери.

Прошел день, за ним другой, но беглецы не появлялись. Их долгое отсутствие в конце концов сильно встревожило мать, и ее гнев сменился горем и слезами. Она отравилась на поиски, обошла вдоль и поперек весь лес, но так и не нашла своих детей. Дело принимало серьезный оборот, и наконец потребовалось вмешательство властей. Сообщили яхтфохту {2} 2 Яхтфохт — чиновник, основной обязанностью которого была организация облав на медведей и волков. , который немедленно собрал всех жителей Тоуколы и ее окрестностей. И вот толпа мужчин и женщин, старых и малых, длинной вереницей, с яхтфохтом во главе, двинулась по окрестным лесам. В первый день искали поблизости, но безуспешно; на другой день пошли вглубь и, поднявшись на высокий холм, увидели на краю дальнего болота столб голубого дыма. Хорошенько приметив место, откуда поднимался дым, люди двинулись к нему. И наконец они услышали голос, распевавший следующую песню:

Услышав песенку, хозяйка Юколы сильно обрадовалась: она узнала голос своего сына Юхани, хотя его и заглушал какой-то дикий грохот. Люди поняли, что приближаются к лагерю беглецов.

Яхтфохт приказал окружить братьев, потом тихо подкрасться к ним, но все же остановиться на некотором расстоянии от их убежища.

Все произошло так, как велел яхтфохт. Люди окружили братьев и шагах в пятидесяти остановились. И глазам их представилась следующая картина: возле большого камня был сооружен из хвои небольшой шалаш, у входа на моховой постели, глядя на облака и распевая песни, лежал Юхани. В двух-трех саженях от шалаша весело пылал костер, и Симеони жарил на углях попавшуюся в силок тетерку. Аапо и Тимо с черными от сажи лицами, — они только что играли в гномов, — пекли в горячей золе репу. На краю грязной лужицы молча сидел Лаури и лепил глиняных петушков, бычков и резвых жеребят; длинный ряд их уже сушился на поросшем мхом бревне. А Туомас грохотал камнями: сначала он смачно плевал на один камень, клал горячий уголек и изо всей мочи бросал на него другой камень, и грохот, гулкий как ружейный выстрел, раскатывался по окрестностям, а из-под камня вырывался черный клуб дыма.

Ю х а н и.

А все-таки мы здесь попадем черту в лапы. Этого нам, балбесам, не миновать!

А а п о. Это я сказал сразу, как мы дали тягу. Эх, и дураки же мы! Только разбойники да цыгане скитаются так под открытым небом.

Т и м о. Но небо как-никак божье.

А а п о. Жить тут с волками и с медведями!

Т у о м а с. И с господом богом.

Ю х а н и. Верно, Туомас! С господом и его ангелами. Ах! Если б мы только смогли взглянуть теперь на мир глазами праведника, мы бы воочию увидели, как нас окружают целые толпы ангелов-хранителей с крылышками {3} 3 …толпы ангелов-хранителей с крылышками… — Герой по-своему истолковывает псалтырь. и как сам бог, этакий седенький старичок, сидит между нами, точно любящий папаша.

С и м е о н и. А каково-то теперь нашей бедной матери?

Т у о м а с. Попадись мы ей только в руки, она из нас печеную репку сделает!