Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

Посол не мог прийти в себя от изумления. Он пробормотал:

— Будьте осмотрительны, ваше величество, доброе согласие между соседями может быть нарушено одним неосторожным словом.

— Господин посол, — продолжал Генрих, — запомните, что я вам скажу. Быть королем Наварры или вовсе не быть королем — для меня одно и то же. Венец мой так невесом, что я даже не замечу, если он упадет с моей головы. Впрочем, если бы до этого дошло — будьте покойны, — я бы постарался его удержать. Еще раз прощайте, передайте вашему повелителю, что честолюбие мое домогается большего, чем он мне посулил. Прощайте.

И Беарнец, вновь становясь не самим собою, но тем человеком, которого все в нем видели, после того как на одно мгновение позволил себе поддаться героическому пылу, — Беарнец с любезной улыбкой проводил посла до порога.

Шико был так изумлен, что, даже когда Генрих остался один, он не подумал вылезти из книжного шкафа.

Беарнец сам поднял занавес и хлопнул его по плечу.

— Ну, как, по-твоему, я вышел из положения, мэтр Шико?

— Замечательно, ваше величество, — ответил все еще ошеломленный Шико. — И правда, можно сказать, что для короля, не часто принимающего послов, вы умеете принимать их как следует.

— А ведь такие послы являются ко мне по вине моего брата Генриха.

— Как так?

— Да! Если бы он не преследовал все время свою бедную сестру, и другим не пришло бы в голову ее преследовать. Неужели ты думаешь, что, если бы испанский король не знал о нанесенном королеве Наваррской публичном оскорблении, когда начальник охраны обыскал ее носилки, — неужели ты думаешь, что он предложил бы мне дать ей развод?

— Я с радостью вижу, ваше величество, — ответил Шико, — что все подобные попытки окажутся тщетными и ничто не сможет нарушить согласия, царящего между вами и королевой.

— Э, друг мой, слишком очевидно, что поссорить нас кое-кому очень выгодно.

— Признаюсь вам, ваше величество, что я не так проницателен, как вы думаете.

— Ну, конечно — брат мой Генрих только и мечтает о том, чтобы я развелся с его сестрой.

— Почему же? Растолкуйте мне, в чем дело? Черт побери, я и не думал, что найду такого хорошего учителя.

— Ты знаешь, Шико, что мне позабыли выплатить приданое моей жены?

— Нет, не знал, сир, не подозревал, что это так.

— Что приданое это состояло из трехсот тысяч золотых экю?

— Сумма немалая.

— И, кроме того, нескольких крепостей, в том числе — из Кагора?

— Отличный, черт возьми, город!

— Я же потребовал не свои триста тысяч экю золотом — как я ни беден, я считаю себя богаче короля Франции, — а Кагор.

— А, вы потребовали Кагор, ваше величество? Помилуй Бог, вы правильно сделали, на вашем месте я поступил бы так же.

— Вот потому-то, — сказал Беарнец с многозначительной улыбкой, — вот потому-то… теперь понимаешь?

— Нет, черт меня побери!

— Вот потому-то меня и пытаются поссорить с женой так основательно, чтобы я потребовал развода. Нет жены — понял теперь, Шико? — нет и приданого, нет тем самым и трехсот тысяч экю, нет крепостей, нет — самое главное — Кагора. Это неплохой способ избавиться от необходимости сдержать данное слово, а мой братец Валуа весьма искусно расставляет подобные западни.

— А вам бы очень хотелось заполучить эту крепость, не правда ли? — спросил Шико.

— Конечно, ведь в конце концов что представляет собой мое беарнское королевство? Несчастное маленькое княжество, которое жадность моего зятя и тещи до того обкорнала, что мой королевский титул звучит насмешкой.

— Да, в то время как Кагор в составе этого княжества…

— Кагор стал бы моим крепостным валом, оплотом моих единоверцев.

— Так вот, мой король, плакал ваш Кагор, ибо, разведетесь вы с госпожой Маргаритой или нет, французский король никогда вам его не передаст, разве что вы взяли бы его сами…

— О, — вскричал Генрих, — да я бы и взял его, если бы он не был так хорошо укреплен и мне не была бы так ненавистна всякая война.

— Кагор неприступен, ваше величество, — сказал Шико.

Генрих словно заключил свое лицо в броню непроницаемого простодушия.

— О, неприступен, неприступен, — сказал он, — но если бы у меня было войско, которого я не имею!..

— Послушайте, ваше величество, ведь мы с вами не собираемся вести друг с другом сладкие речи. Вы сами знаете, гасконцы народ откровенный. Чтобы взять Кагор, где командует господин де Везен, надо быть Ганнибалом или Цезарем, а вы, ваше величество…