Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

В конце концов, можно было судить о характере каждого по виду его личного помещения. Одни любили цветы и выращивали в черепках на окне тощие розовые кусты или желтоватую скабиозу; другие, как король, любили картинки, но не умели их так ловко вырезывать; третьи, как настоящие каноники, поселили у себя экономок или племянниц. Господин д’Эпернон потихоньку сказал Луаньяку, что так как Сорок пять живут не внутри Лувра, то он может закрыть на это глаза, и Луаньяк так и поступил.

Тем не менее, как только начинал трубить горн, весь этот мирок превращался в солдат, подчиненных железной дисциплине, тотчас же вскакивавших на коней и готовых ко всему.

Зимой ложились в восемь, летом — в десять; но спали только пятнадцать человек, другие пятнадцать дремали вполглаза, третьи пятнадцать не спали совсем.

Так как было всего половина шестого, Сент-Малин застал всех на ногах и с вовсю разыгравшимся аппетитом.

Но одним словом он опрокинул все миски.

— На коней, господа, — сказал он.

И, оставив этим приказанием всех прочих мучеников в полном недоумении, дал объяснения господам де Бирану и де Шалабру.

Одни, застегивая портупею и закрепляя кирасу, проглатывали огромные куски, запивая их большими глотками вина; другие, у которых ужин был не совсем готов, безропотно вооружались.

Только один г-н де Шалабр, затягивая портупею своей шпаги шпеньком, утверждал, что он поужинал уже час назад.

Сделали перекличку.

Только сорок четыре человека, включая Сент-Малина, ответили на нее.

— Господин Эрнотон де Карменж отсутствует, — доложил г-н де Шалабр, так как была его очередь исполнять обязанности фурьера.

Глубокая радость наполнила сердце Сент-Малина и, поднявшись, достигла губ, невольно сложившихся в подобие улыбки, что с этим мрачным и завистливым человеком случалось редко.

Действительно, в глазах Сент-Малина Эрнотон безнадежно проигрывал из-за своего необъяснимого отсутствия в момент такой важной экспедиции.

Сорок пять или, вернее, Сорок четыре уехали — каждый отряд той дорогой, которая ему была указана.

Господин де Шалабр с тринадцатью солдатами — через ворота Бурдель.

Господин де Биран с четырнадцатью — через ворота Тампль.

И наконец, Сент-Малин с четырнадцатью остальными — через Сент-Антуанские ворота.

Можно было бы и не упоминать лишний раз о том, что Эрнотон, которого Сент-Малин считал окончательно погибшим, продолжал следовать по пути, неожиданно указанному ему Фортуной.

Сначала он, естественно, подумал, что герцогиня Монпансье, которую ему предстояло отыскать, должна находиться во дворце Гизов, если была в этот момент в Париже.

Поэтому Эрнотон направился сначала во дворец Гизов.

Как только он постучался у главного входа, ему открыли, хотя с большими предосторожностями; когда же он попросил чести увидеть герцогиню де Монпансье, ему самым жестоким образом расхохотались в лицо.

Потом, так как он настаивал, ему сказали, что он должен знать, что ее светлость живет не в Париже, а в Суассоне. Эрнотон ждал подобного приема и потому ничуть не смутился.

— Я в отчаянии, если ее нет, — сказал он, — мне нужно было передать ее светлости известия исключительной важности от господина герцога Майенского.

— От господина герцога Майенского? — переспросил привратник. — И кто же поручил вам передать эти известия?

— Сам герцог Майенский.

— Он сам? Господин герцог? — воскликнул привратник с хорошо разыгранным удивлением. — И где же он мог дать вам такое поручение? Господина герцога так же, как госпожи герцогини, нет в Париже.

— Я это прекрасно знаю, — ответил Эрнотон, — но меня тоже могло не быть в Париже; я тоже мог встретить господина герцога где-нибудь в другом месте, например по дороге в Блуа.

— По дороге в Блуа? — повторил привратник, насторожившись.

— Да, именно на этой дороге он мог меня встретить и передать послание к госпоже де Монпансье.

Выражение легкого беспокойства появилось на лице у собеседника, который, точно боясь, что запрет будет нарушен, держал дверь приотворенной.

— И это послание?.. — спросил он.

— Оно здесь.

— У вас?

— Тут, — сказал Эрнотон, хлопнув себя по камзолу.

Верный слуга устремил на Эрнотона испытующий взгляд.

— Вы говорите, что это послание у вас?

— Да, сударь.

— И оно очень важное?

— Самой огромной важности.

— Дайте мне на него только взглянуть.

Эрнотон вытащил спрятанное на груди письмо герцога Майенского.