Вольтер: Микромегас

– Если вы имеете в виду те свойства, – ответил сатурнианец, – без которых, как мы полагаем, наша планета была бы иной, нежели сейчас, то мы их насчитываем триста, а именно, протяженность, непроницаемость, подвижность, вес, делимость и прочая.

– Вероятно, – заметил путешественник, – столь малое их количество соответствовало замыслу создателя, когда он творил вашу крохотную обитель. Я восхищаюсь, сколь мудр он во всем: всюду я вижу различия, но всюду и соответствия. Планета ваша невелика, и ей под стать ее обитатели; у вас мало чувств, а у вашей материи свойств; такими вас создало провидение. Вы занимались исследованием вашего солнца? Какого оно цвета?

– Белое, но с желтоватым оттенком, – ответил сатурнианец. – Когда же мы разложили солнечный луч, оказалось, что он состоит из семи цветов.

– Наше солнце ближе к красному, – сказал пришелец с Сириуса, – и у нас тридцать девять основных цветов. Надо сказать, все солнца, к которым я близко подлетал, так же отличны друг от друга, как не похожи лица обитателей Сатурна.

Задав множество подобных вопросов, Микромегас осведомился, сколько принципиально отличных сущностей насчитывается на Сатурне, и узнал, что их более тридцати: Бог, пространство, материя, протяженные существа, наделенные способностью ощущения, протяженные существа, наделенные способностью ощущения и мышления, существа мыслящие, но не протяженные, субстанции проницаемые, субстанции непроницаемые и прочая. Житель Сириуса совершенно потряс сатурнианского философа, когда сказал, что на его планете таксовых сущностей насчитывают триста и что, путешествуя» он открыл еще три тысячи оных. Они вели подобные беседы в течение полного оборота солнца, сообщив друг другу то немногое, что знали, и многое из того, чего не знали, и в конце концов порешили совершить вдвоем небольшое философическое путешествие.

Наши философы, запасшиеся великолепным набором математических инструментов, уже собрались подняться в атмосферу Сатурна, как вдруг вся в слезах появилась любовница сатурнианца, только сейчас узнавшая об их отъезде, и стала осыпать его упреками. Это была очаровательмая брюнетка, правда, ростом всего в шестьсот шестьдесят туазов, но ее прелести вполне искупали миниатюрность.

– О жестокосердый! – вскричала она. – Полтора тысячелетия противилась я тебе и лишь сто лет назад согласилась уступить и пала в твои объятия, а ты уже покидаешь меня ради путешествия с каким-то великаном из другого мира! Я не удерживаю тебя, ибо ты никогда не ведал любви! Ты ищешь только новизны! Когда б ты был истинным сатурнианцем, то остался бы верен мне! Куда устремляешься ты? Чего ищешь? Да наши пять лун по сравнению с тобой – домоседы, наше кольцо – образец постоянства! Конец, конец всему! Я больше никого не смогу полюбить!

Сатурнианец заключил ее в объятия, расцеловал и, хотя был подлинным философом, прослезился; дама лишилась чувств, а придя в себя, постаралась найти утешение с одним из сатурнианских щеголей.

Любознательные путешественники тем временем отправились в путь; первым делом они перескочили на кольцо Сатурна и обнаружили, что оно достаточно плоское, как, кстати, весьма точно предсказывал один прославленный обитатель нашей крохотной планеты [13], а затем стали переправляться с луны на луну. Неподалеку от последней пролетала комета, и путешественники вместе со слугами и инструментами вспрыгнули на нее. Преодолев на ней около ста пятидесяти миллионов лье, они достигли спутников Юпитера. С них путешественники перебрались на Юпитер, где провели целый год; за это время они узнали множество прелюбопытнейших тайн, которые давно уже были бы опубликованы у нас, не сочти господа инквизиторы кое-какие положения несколько сомнительными. Но я читал рукопись: известный архиепископ де *** столь великодушно и с такой добротой позволил мне ознакомиться с нею в своей библиотеке, что я просто не знаю, как его благодарить.

Однако вернемся к нашим путешественникам. Покинув Юпитер, они пролетели в пространстве примерно сто миллионов лье и поравнялись с Марсом, который, как известно, пятикратно меньше нашей крохотной планеты; они обнаружили, что вокруг него обращаются две луны, правда, ускользающие от глаз земных астрономов. Уверен, что отец Кастель [14]выступит с памфлетом, и даже весьма остроумным, опровергая существование у Марса двух спутников, однако позволю себе сослаться на тех, кто привык делать умозаключения при помощи аналогии. Этим умнейшим философам ясно, что Марс, который так удален от Солнца, вряд ли бы смог обойтись менее, чем двумя лунами. Как бы там ни было, наши путешественники сопли эту планету слишком мелкой и, боясь, что не найдут там, где переночевать, отправились дальше, подобно путникам, которые, гнушаясь сельским постоялым двором, едут в соседний городок. Но Микромегас и его друг скоро раскаялись в своем решении. Они летели уже довольно долго, но ничего не нашли. Наконец заметили какое-то слабое мерцание: это была Земля, и после Юпитера она показалась им довольно жалкой. Однако, опасаясь, как бы не пришлось раскаиваться снова, они решили сделать на ней остановку. Путешественники пересели на хвост кометы, вскоре заметили крайне удобное северное сияние, нырнули в него и, полюбовавшись им изнутри, 5 июля 1737 года по новому стилю [15]прибыли на Землю, а именно на северное побережье Балтийского моря.