В 1893 году открылась Всемирная выставка в Чикаго. На берегу озера Мичиган поднялись здания, по стилю напоминавшие Рим, Францию, Испанию, Афины. Генри Камерон отказался работать на этой выставке. Он считал, что для этой выставки не нужно проектировать — только копировать.
Он очень любил свою работу и всю жизнь боролся за свои идеалы, но проиграл. Теперь он был болен, всеми забыт, у него почти не было заказов. Он сидел в своей пустой конторе и ненавидел город, который он когда-то мечтал застроить новыми домами. Он стал пить. Его любимым детищем был небоскреб Дана Билдинг. Он специально снял под свою контору помещение, из окон которого было видно — это здание.
Взгляд Роурка, когда он вошел в кабинет Камерона, упал на единственную картину, висевшую над столом. Это был небоскреб, который Камерону так и не удалось построить. Роурк не мог оторвать от него глаз.
— Вы, что, пришли, чтобы видеть меня или эту картину? — спросил, наконец, Камерон.
— И то, и другое, — ответил Роурк, и подошел к столу.
— Что вам нужно? — рявкнул Камерон.
— Я хочу работать с вами, — спокойно сказал Роурк.
— Неужели? Что, вас никто не берет?
— А я ни к кому не обращался.
— Почему же? Вы считаете, что здесь-то уж вас наверняка возьмут? А вы знаете, кто я?
— Да. Поэтому я и пришел.
— Кто вас прислал?
— Никто.
— Почему же, черт побери, вы выбрали меня?
— Думаю, вы сами знаете.
— Какая наглая самоуверенность! Почему вы считаете, что я вас возьму? Вы что, думаете, что я в таком затруднительном положении, что ухвачусь за любого желторотого птенца, который почтит меня своим визитом? Вы думаете, что старик Камерон уже отжил свой век, пьяница и неудачник? Отвечайте же, черт побери! Разве это не так?! Ну, попробуйте отрицать!
— В этом нет нужды.
— Где вы работали раньше?
— Я только начинаю.
— А что вы раньше делали?
— Я проучился три года в Стантоне на архитектурном факультета.
— И что, джентльмену было лень его закончить?
— Меня исключили.
— Прекрасно! — Камерон стукнул кулаком и засмеялся. — Великолепно! Вы даже не можете закончить институт, а осмеливаетесь придти к Генри Камерону! Вы что, решили, что здесь яма для отбросов? За что вас выгнали? Вино? Женщины? За что?
— За это, — сказал Роурк и развернул чертежи.
Камерон посмотрел на один, потом на второй, затем просмотрел всю кипу. Он поднял голову.
— Садитесь.
— Роурк сел.
— Значит, вы уверены, что вы чего-то стоите, — сказал Камерон. — Так. Но ведь они ужасны! Что вы хотели этим сказать? — он сунул чертеж Роурку в лицо. — Вы знаете, сколько вам еще нужно учиться?
— Да, за этим я и пришел к вам.
— Нет, вы посмотрите на это! Я хотел бы сделать что-либо подобное в вашем возрасте.
Он ругался. Он критиковал чертежи. Внезапно он отложил их в сторону.
— Когда вы решили стать архитектором?
— Когда мне было 10 лет.
— Неправда. Люди не могут я таком возрасте решать, кем они будут.
— А я решил.
— Почему вы решили стать архитектором?
— Потому что я никогда не верил в бога.
— При чем тут бог? Говорите по существу!
— Потому что я люблю эту землю. Это все, что я люблю. И мне не нравятся здания, которые строятся на этой земле. Я хочу изменить их форму.
— Для кого?
— Для себя.
— Сколько вам лет?
— 22.
— Где вы всё это слышали?
— Нигде.
— Люди не рассуждают так в 22 года. Вы просто ненормальный.
— Может быть.
— Это не было комплиментом.
— Я понимаю.
— У вас есть семья?
— Нет.
— Вы работали с детства?
— Да.
— Где?
— На стройках.
— Сколько у вас сейчас денег?
— 17 долларов 80 центов.
— Когда вв приехали в Нью-Йорк?
— Вчера.
Камерон посмотрел на белую пачку чертежей, лежавшую перед ним.
— Черт вас побери! — сказал он мягко. — Черт вас побери! — вдруг заорал он, наклоняясь вперед. — Я не просил вас сюда приходить! Мне не нужны чертежники! Здесь нечего чертить! Мне самому нечего целый день делать! Я не хочу, чтобы вы торчали здесь без дела. Я не хочу ответственности за вас. Я не хочу этого. Я покончил со всем этим. Я покончил с этим уже много лет назад. Я вполне счастлив с этими балбесами, которым ничего я жизни не надо, и которым безразлично, что с ними станет. Почему вам надо было придти именно сюда? Вы хотите погубить себя? Я могу вам только помочь в этом! Я не хочу вас видеть! Вы мне не нравитесь! Мне не нравится ваше лицо! У вас вид эгоиста, который не знает, что такое страдание. Вы наглец. Вы слишком самоуверены. Двадцать лет назад я бы с огромным удовольствием дал вам по физиономии. Вы придете на работу завтра утром точно в девять часов.
Читать дальше