Павел Бажов - Уральские сказы — III

Против постоялого — большой каменный дом. Видимо, какого-нибудь купца. Над воротами вывеска, которую раньше не заметил: «Каинская уездная земская управа».

Из ворот выходят крестьяне. Небольшими группами, человек по пять-шесть. Одна группа задержалась в воротах. Раскуривают.

Кирибаев переходит дорогу.

— Что много народу плывет?

— Собрания тут была.

— Насчет чего?

— Да обо всем. О школах сейчас шумаркались.

— Денег, поди, нет?

— Это нашли бы. Учителя нет. Половина школ без дела.

— Ребята баклуши бьют, а им хоть бы что! — оживленно откликается один крестьянин.

— Выбирали, так что сулили! У нас школы первым делом. Нарошно двух учителей посадили в управу.

— Не выходит, значит, у них дело? — замечает одетый хуже других высокий мужик.

— Про кого это говоришь? — злобно набрасывается на него старик, не проронивший до этого ни одного слова.

— На ту, видно, сторону гнешь!

— Никуда не гну. Говорю, не выходит дело, и вся.

— Ребят-то у тебя раньше учили? Лучше, по-твоему, было при той власти?

— Да не к тому я. Чего присыкаешься. К слову пришлось.

Старик поворачивает вправо от ворот и бурчит:

— Как чирей на язык — слова-то у них! Посадить вот сукина сына.

— Садили которые! Поди, донеси! Похвалят на старости лет. Медаль дадут. Мне вон дали… за японску. Потом, обращаясь к другим, прибавляет:

— По бокам надпись: «Вознесет тебя господь в свое время». Ловко?

— Чистохвалы, известно, — неохотно соглашается один. Остальные молчат.

Кирибаев жадно прислушивается.

Делает выводы:

«Есть, значит, свои по деревням. Туда надо. Нельзя ли учителем заделаться?»

В коридоре управы поймал председателя. Бойкий, подвижной человек кооперативно-учительского вида. Небрежно слушает кирибаевский рассказ о причинах остановки.

Вертит в руках «документ» Кирибаева и быстро заключает:

— Пустяки. Видно, что интеллигентный человек. Идите в отдел. Там выберите место.

— Куда это?

— Через квартал. К собору. Там Кузьмина спросите. Записку вот передайте.

В отделе чувашин-секретарь Кузьмич Кузьмин обрадовался новому учителю.

— Вам куда желательно?

— Много разве мест?

— В сорока трех школах совсем нет учителей. Да и в остальные пополнения надо.

— Где бы посмотреть?

— Список у нас есть. Карту вон взгляните.

Кузьмин указывает на карту уезда, которая резко делится на две полосы: зеленую и светлокоричневую — лес и степь.

Красными кружками отмечены на карте школы. Только два-три кружка с двойной обводкой. Это школы повышенного типа.

Кирибаев тянется к крайнему пятнышку в северовосточной стороне зеленой полосы.

Прочитывает вслух надпись: Бергуль.

Секретарь еще больше оживился.

— В Бергуль можно. Там уже давно ждут учителя. Школа там новая.

— И лес там? — спрашивает Кирибаев.

— Лесу там! о-о! Коренной урман. Ремы. Постройки на подбор.

— Далеко отсюда?

— Ну, верст сто с лишним [38].

— Так вот на Бергуле и остановимся.

— Пишите заявление.

Услужливо предлагает бумагу, перо. Даже стул придвинул.

«Сошлись, значит», — ухмыляется про себя Кирибаев и пишет: «Представляя при сем удостоверение… э… прошу…»

Секретарь берет написанное, заносит в книгу, пишет что-то на особом листе и уходит.

— Вы подождите, я скоро, — бросает он при выходе. Кирибаев слоняется по комнате и от безделья рассматривает какие-то диаграммы.

Минут через пятнадцать Кузьмин возвращается и весело говорит:

— Ну, теперь вы — бергульский учитель. Получите удостоверение. Когда поедете?

— Да мне хоть сейчас, ждать нечего, — отвечает Кирибаев, свертывая бумажку, где значится, что такой-то «есть действительно учитель Бергульской школы Биазинской волости, Каинского уезда». Есть печать и три подписи. На этот раз не фальшивые.

— Прогонную сейчас достанем, — говорит Кузьмин и дает распоряжение делопроизводителю сходить куда-то.

Мальчуган-делопут быстро уходит и минут через пять приносит прошнурованную книжечку листов на тридцать «на право взимания двух обывательских лошадей».

Кузьмин деловито объясняет, где земская станция и где взять школьные пособия для Бергульской школы.

На складе — в холодном пустом коридоре нижнего этажа — веселый высокий парень в полушубке выдает Кирибаеву школьное имущество.

Стопа бумаги, коробка перьев, двадцать четыре карандаша и столько же букварей «по Вахтерову». Тощая брошюрка в два десятка страниц, на скверной бумаге. Сюда же кладется приказ генерала Баранова о «новом правописании» и штук сорок переплетенных книжечек — «начатки закона божия».