Василь Быков: Короткая песня

Ранний летний рассвет застал Федора все на той же лесной дороге. Куда вела эта дорога — неизвестно, но ехать здесь было сподручнее, чем в бору или в зарослях. Лошадь пошла живее, надо крепче держаться, а это без седла, да с раненой ногой для него непрестанное мучение. Одной рукой он сжимал короткий клок лошадиной гривы, а в другой держал повод. Впрочем, повод мог бы и не держать, править тут было некуда, лошадь чуяла дорогу сама. Но он хотел скорее выбраться из леса, хотя и понимал, что в поле может быть хуже. Тем более что стало быстро светать, погасив звезды, светлой полосой между хвойных вершин прояснилось небо. Под этой, быстро светлеющей полосой он и ехал, привычно вслушиваясь в звуки пробуждающегося леса. Хотя звуков было немного — в хвойных дебрях редко водились птицы, их рассветные хоры звучали теперь в других местах. Лишь однажды где-то в чащобе проворковали и смолкли лесные голуби. Федор пожалел, что не успел потемну выбраться в поле, чтобы застать звезды. Утром без звезд не сориентируешься — рельеф незнакомый, а деревни лучше объезжать стороной. Особенно здесь, в прилесном районе, полно полиции. Рассветная пора для партизан — самое опасное время, все неожиданное большей частью случается на рассвете. Как и с ними вчера… Вот же втяпались, дурни битые, в который раз с отчаянием думал он. Поторопились, сократили путь. Но — Зина! Правда, она ни о чем не просила, не предлагала, да он и сам понимал, что ей надобно. То же, что и ему. Все-таки они любили друг друга…

Прежде чем выбежать в поле, дорога спустилась в неглубокий овражек с болотистым берегом, в котором едва не завязла лошадь. Немалых усилий стоило Федору удержаться верхом, пока она кидалась из стороны в сторону, хлюпая ногами в раскисшей болотной жиже. Но потом стало сухо, лошадь ровно пошла по наезженной полевой дороге. Из-за чахлых кустиков на покатом пригорке скоро открылось широкое ржаное поле. Рожь была так себе — местами погуще, а больше реденькая и низкорослая. Но все равно дружно красовалась в положенный свой час облепленными пыльцой колосками.

Уже совсем рассвело, и его могли увидеть издали. Федор напрягал память, чтобы узнать местность. И напрасно — ничего здесь вспомнить не мог, это поле видел впервые. Ехал настороженно, готовый ко всему. Хотя что бы он мог предпринять, если бы что-то случилось? Оружия у него не было, нога остро болела, возможности для спасения — кот наплакал. На что приходилось надеяться, кроме как на авось? И еще— на эту загнанную лошадку.

Пока что лошадка выручала. Показалось Федору, вместе с ним чутко вслушивалась, поводя коротенькими ушами. Но вот эти уши тревожно замерли, Федор бросил взгляд влево — за ржаным пригорком показалось несколько соломенных крыш— деревня. Дорога, несомненно, вела туда, и Федор круто повернул лошадь в рожь. Впереди, хотя и далековато, зеленело несколько молодых сосенок.

Реденькая низкорослая рожь не могла скрыть его, беспокойно шуршала под ногами лошади. Федор уже немного отъехал от леса и наверняка стал виден из деревни. Надо поскорее убраться с этого поля, подумал он, нетерпеливо задергав поводом.

И тут над полем раздался крик. Что кричали, Федор не понял, но вполне мог догадаться. И он хлестнул поводом по натертому, в пятнах загривку. Крик прозвучал резко, угрожающе, — на пригорке во ржи появились два всадника, третий торопился вдогонку сзади. Они требовали остановиться. Вцепившись в лошадиную гриву, Федор пригнулся, концом повода отчаянно нахлестывая лошадь. Из последних сил он скакал к сосенкам.

Преследователи его настигали, повернули чуть в сторону, наперерез, над полем вдали громыхнул первый выстрел. Федор не остановился. Гнал и гнал лошадь, почти физически ощущая, — следующий выстрел свалит его наземь. Но и следующая пуля пронеслась мимо, наверно, попасть в него на скаку было все же не просто. Третьего выстрела он не услышал, лишь в замешательстве ощутил, как, странно споткнувшись, припала на задние ноги лошадь. Чтобы не свалиться, Федор обхватил ее горячую шею, и в следующее мгновение он и лошадь рухнули вместе наземь.

Падая, все-таки успел выхватить из-под лошади здоровую ногу, отпрянул в сторону. Минуту лежал на боку, растерянно наблюдая, как бьется о землю лошадь. Безуспешно пытаясь подняться, она рыла копытами землю, все больше заваливаясь на бок. Но вот ноги ее подломились, голова запрокинулась, из оскаленной пасти хлынула кровавая пена. Недолго и тщетно дергаясь, она оседала все ниже. По взмокшей от пота шее раз и второй пробежал нервный спазм, протяжный вздох вырвался из ее нутра…