Владимир Даль: Двухаршинный нос

А вот, барин, помянул я про паспорт, а вы про все расспрашиваете, так к пиву едется, а к слову молвится, – к слову пришлось рассказать вам: вот за паспорт притча была со мной, так, чай, сколько свет стоит, ни с кем этого не бывало. Слыхали ль вы когда, чтоб у нашего брата был нос не по чину, в маховую сажень? Ну, так вот я же вам расскажу: диво, ей-богу, да и только! Дело это было уж годов тому семь. Я оброк уплатил вперед за год, бог пособил, а у нас без этого не пускают; либо по третям вноси, так и билет на четыре месяца выдадут. Вот я и взял паспорт годовой и пошел, ни о чем не горюя. В те поры поднялись мы, человек пять, сколотившись деньжонками, в извоз; товар клали недалече ох себя, а везти было в Москву. В одном городишке – и на город-то не похож, хуже иной деревни – пошел один из наших прописать паспорты, и, видно, прописывали по строгости, что недавно, вишь, наслан был новый городничий, а старого сменили; приходит – все ничего, и не впервые уж прописывались, даже не раз становые и прочее начальство глядели. Ну, известно, не без того, за прописку возьмут с тебя и отпустят; а тут вот какая притча сталась:

– Где у вас Алексей Федотов?

– При лошадях остался.

– Пошли его сюда.

Прибежали ребята и кричат меня. Я пошел.

– Ты Алексей Федотов?

– Я, мол, сударь.

– А зачем ты с чужим паспортом ходишь?

– Я, мол, не знаю, сударь, какой изволите казать паспорт, а у меня, надо быть, свой был.

– Нет, врешь, приметы не твои. Посадить его под караул!

Вот тебе и расправа! А тут, батюшка, вот какая беда прокрутилась; известное дело, в паспорте, супротив примет, писаря выставляют, как положено: рост – два аршина шесть вершков; лицо – круглое; волоса – русые; нос – средний; подбородок – обыкновенный; а видно, писаришко-то у нас либо хмелен был, проклятый, либо недоглядел да против росту поставил: средний, вместо носу; а против носу – два аршина шесть вершков! Вот тебе и примета! Узнав все это, я и говорю:

– Помилуйте, не погубите, не держите, наше дело дорожное: нам сутки простою с лошадьми дороже головы… помилосердуйте!

– Нет, говорят, паспорт не в порядке, не то фальшивый, либо чужой.

– Чем же я виноват тому, что мне там прописали? Я человек неграмотный, взял, что подали, – только и вины моей. А что носу такого нет у меня, батюшка, так где ж его взять? Ведь это хоть по всему свету пройти, так такой не найдется! Шутка, чтоб нос у тебя был в два аршина и шесть вершков! Эка штука!

Вот как, батюшка барин, и нос этот, по строгости тогдашней и по новости городничего, дорого нам обошелся…

А все, слава богу, нечего гневить его милосердие, жить нашему брату можно. Какая беда хоть и станется над нами под лихой час, все по грехам нашим; а поколе господь грехам терпит, все жить можно.

Впервые – «Современнику, 1856, том 59, № 9, в цикле «Картины из русского быта», за подписью: К. Даль.

В XIX веке существовала разница между курсом бумажных денег и звонкой монетой. Так, в 1817 году ассигнационный рубль равнялся 26 коп. серебром; в 40-х годах рубль серебром равнялся 3 руб. 50 коп. ассигнациями.

Первый металлический мост через Неву, построенный в 1850 году, первоначально назывался Благовещенским, а в 1855 году переименован в Николаевский (ныне мост им. лейтенанта Шмидта).