Редьярд Киплинг - Самая удивительная повесть в мире и другие рассказы

— Пойдём, сахиб! — вскричал он и, повернувшись, пошёл впереди своего спутника.

— Не так скоро. Я не могу поспеть за тобой, — сказал белый человек. — Подожди немного. Твоё лицо незнакомо мне.

— Это возможно. Я недавно пришёл в эти леса.

— Из какой ты деревни?

— Я не из деревни. Я пришёл вон оттуда, — и он указал рукой по направлению к северу.

— Значит, ты цыган?

— Нет, сахиб. Я человек без касты и вследствие этого… без отца.

— Как люди зовут тебя?

— Маугли, сахиб. А как имя сахиба?

— Я — смотритель этих лесов, а зовут меня Гисборн.

— Как? Неужели они считают здесь деревья и стебли трав?

— Вот именно, и для того, чтобы такие цыганята, как ты, не сожгли их.

— Я? Да я ни за какую награду не сделал бы вреда джунглям. Ведь это — мой дом.

Он повернулся к Гисборну с улыбкой, в которой было неотразимое очарование, и сделал предостерегающий жест рукой.

— Теперь, сахиб, пойдём немного потише. Нет нужды будить собаку, хотя она спит довольно крепко. Было бы лучше всего, если бы я пошёл вперёд и выгнал его по ветру на сахиба.

— Аллах! С каких это пор голые люди могут выгонять тигров, как скот? — сказал Гисборн, поражённый смелостью своего спутника.

Тот снова мягко засмеялся.

— Ну, тогда пойдём вместе со мной и застрели его по-своему из твоего большого английского ружья.

Гисборн пошёл следом за своим разведчиком, пробирался сквозь чащу, полз по земле, карабкался вверх, опять спускался вниз и испытал на самом себе все трудности выслеживания зверя в джунглях. Он был страшно красен и обливался потом, когда Маугли предложил ему, наконец, поднять голову и внимательно приглядеться к синеватой скале близ маленького горного озера. На берегу его лежал, развалясь в сладкой неге, тигр и лениво посасывал громадную переднюю лапу. Он был старый, желтозубый и порядочно уже облезший, но в этой позе и освещённый солнцем он имел довольно внушительный вид.

Гисборн не увлекался идеями спортсмена, когда приходилось иметь дело с тигром, убившим человека. Он знал, что эту гадину надо уничтожить как можно скорее. Он перевёл дыхание, прислонил ружьё к выступу скалы и свистнул. Голова зверя, находившегося на расстоянии двадцати футов от дула ружья, медленно повернулась, и Гисборн не торопясь выпустил в него два заряда, один — пониже плеча, а другой — пониже глаза. На таком расстоянии даже самые крепкие кости не могут устоять против действия разрывных пуль.

— Шкура не стоила того, чтобы сохранить её во что бы то ни стало, — сказал он, когда дым рассеялся и они увидели зверя, бившегося и дёргавшегося в предсмертных судорогах.

— Собаке — собачья смерть, — спокойно сказал Маугли. — Действительно, с этой падали нечего взять с собой.

— А усы? Разве ты не хочешь взять усы? — спросил Гисборн, который знал, как загонщики ценили такие вещи.

— Я? Разве я презренный шикарри джунглей, чтобы возиться с мордой тигра? Пусть валяется. Вот уже явились его друзья.

Где-то вверху над их головами раздался пронзительный свист спускающегося коршуна; Гисборн в это время выбрасывал пустые гильзы и обтирал лицо.

— Если ты не шикарри, то откуда ты знаешь так хорошо все повадки тигров? Ни один разведчик не мог бы справиться лучше тебя с этим делом.

— Я ненавижу всех тигров, — коротко ответил Маугли. — Пусть сахиб позволит мне нести его ружьё. Арре, какое же оно красивое. А куда идёт теперь сахиб?

— Домой.

— Могу ли я идти с ним вместе? Я ещё никогда не видел дома, где живут белые люди.

Гисборн пошёл к себе домой, а Маугли бесшумно шёл впереди него, блестя на солнце своей бронзовой кожей. Он с любопытством осмотрел веранду и два стула, стоявших на ней, подозрительно пощупал рукой бамбуковую штору и вошёл, все время оглядываясь назад. Гисборн опустил штору, чтобы спрятаться от солнца. Она с шумом упала, но прежде чем она коснулась пола веранды, Маугли выскочил в сад и остановился, с трудом переводя дыхание.

— Это ловушка? — с волнением выговорил он.

— Белые люди не устраивают ловушек для людей, — смеясь сказал Гисборн. — Ты в самом деле пришёл из джунглей.

— Да, я вижу, — сказал Маугли, — она не может ни поймать, ни захлопнуться. Но я никогда не видел таких вещей.

Он вошёл на цыпочках и с удивлением стал рассматривать убранство двух комнат. Абдул-Гафур, который отдыхал после завтрака, посмотрел на него с глубоким отвращением.

— Столько хлопот, чтобы поесть, и столько беспокойства, чтобы лежать после того, как поешь, — насмешливо заметил Маугли. — Мы в джунглях лучше устраиваемся. Но здесь чудесно. Тут есть много богатых вещей. Разве сахиб не боится, что их могут украсть? Я никогда ещё не видал таких чудесных вещей.