Сосэки Нацумэ - Ваш покорный слуга кот

— Ты счастлив, что не испытываешь восторга. Теперь я способен говорить об этом спокойно, а тогда мучился так, что трудно себе представить. И в конце концов, сэнсэй, я купил.

— Угу… И как это было?

— Был как раз вечер накануне дня рождения императора. Все мои земляки отправились на горячие источники с ночевкой. А я, сказавшись больным, не пошел в тот день на занятия и весь день пролежал в постели у себя на квартире. Я все думал о том, как вечером пойду покупать скрипку и моя мечта наконец исполнится.

— Так ты что — притворился больным и не пошел на уроки?

— Совершенно верно.

— Вот это уже немного гениально, — сказал Мэйтэй.

— Весь день я с нетерпением ждал захода солнца, то и дело высовывая голову из-под одеяла. Вечер все не наступал. Я закрывался одеялом и смежал веки, но и это не помогало. Я вновь высовывал голову, и меня бесили лучи солнца, падавшие на широкие сёдзи. Мой взгляд то и дело останавливался на узкой длинной тени, двигавшейся по сёдзи.

— Что за длинная тень? — осведомился Кусями-сэнсэй.

— А это у меня висела на карнизе связка очищенной хурмы.

— Угу. А дальше?

— Делать было нечего, я поднялся, вышел на галерею и съел одну сушеную хурму.

— Вкусно было? — спросил хозяин с завистью.

— Хурма в наших краях необыкновенно вкусна. Здесь, в Токио, невозможно даже представить ее вкус.

— Ну, будет о хурме, — нетерпеливо сказал Тофу. — А потом что ты сделал?

— Потом, вернувшись в постель и закрыв глаза, я стал творить тихую молитву о быстрейшем наступлении вечера. Мне показалось, что прошло по меньшей мере три-четыре часа, но когда я высунул голову из-под одеяла — что бы вы думали? — ослепительное осеннее солнце сияло по-прежнему, озаряя сёдзи, по которым скользила узкая длинная тень.

— Я это уже слышал, — сказал Тофу.

— Это повторяется несколько раз. Я встал с постели, раздвинул сёдзи, съел еще одну сушеную хурму и опять забрался в постель. И тут я снова стал творить молитву, прося богов поторопить солнце.

— Все на том же самом месте, — заметил хозяин.

— Прошу вас, сэнсэй, не спешите и слушайте. Я пролежал, как мне показалось, еще три-четыре часа, решил, что уже настало время подниматься, и высунул голову. Но нет! Ослепительное осеннее солнце по-прежнему озаряло сёдзи, а по ним скользила длинная узкая тень.

— Ну, так будет без конца одно и то же… — сказал хозяин.

— Я встал с постели, раздвинул сёдзи, вышел на веранду и, съев еще одну хурму…

— Что? Опять хурма? Ты без конца лопаешь ее.

— Это от нетерпения.

— Вот тебе не терпелось, а нам и подавно не хватает терпения слушать.

— Сэнсэй, вы вот всегда так спешите. Вам очень трудно рассказывать.

— Но ведь и слушать не так легко, — недовольно сказал Тофу.

— Ну ладно, делать нечего. Постараюсь закончить поскорее. Короче говоря, я ел хурму, а наевшись, забирался в постель. Так продолжалось до тех пор, пока я не прикончил всю хурму.

— К тому времени и солнце, наверное, зашло.

— Не тут-то было. Когда я доел последний плод и полежал в постели, а затем высунулся поглядеть, что творится вокруг, ослепительное осеннее солнце все еще озаряло…

— Я больше не могу. Сколько можно повторять одно и то же?

— Но вы подумайте и обо мне! Мне ведь тоже рассказывать скучно!

— У тебя такое терпение, что ты можешь смело браться за любое дело, обязательно одолеешь, — не выдержал Мэйтэй-кун. — Если тебя не подгонять, ты до завтрашнего утра будешь разглагольствовать о своем ослепительном солнце. Когда ты собираешься купить скрипку, в конце концов?

Лишь Докусэн-кун оставался спокойным. Он не сдвинулся бы с места и до завтрашнего и до послезавтрашнего утра, сколько бы ни озаряло сёдзи осеннее солнце. Впрочем, и Кангэцу-кун был совершенно спокоен.

— Когда собираюсь купить? Как только наступит вечер, немедленно отправлюсь. К сожалению, сколько я ни высовывал голову из-под одеяла, ослепительное солнце сияло по-прежнему… Да разве можно сравнить то, что я переживал тогда, с вашим нетерпением? Я съел последний плод, но солнце все не садилось. Тогда я заплакал от отчаяния. Тофу-кун, я плакал от тоски!

— Что ж, так и должно быть. Художник должен быть чувствительным. Я сочувствую твоим слезам. Но все-таки прошу тебя, рассказывай быстрее.

— Я от всей души стремлюсь рассказывать быстрее. Но что я могу сделать, если солнце все не заходит?

— Если солнце не зайдет, я и слушать не буду, — объявил хозяин. Видимо, ему стало невмоготу.