Камило Села: Артистическое кафе

В Артистическом кафе любовь Исидро и Росауриты никого особенно не волнует.

– Врач велел ей жить половой жизнью, иначе у нее заболит щитовидка.

– По-моему, она поступает правильно. Главное – здоровье.

Исидро Хиль Сируэло подарил Росаурите акварель, которую ему, в свою очередь, подарил бородатый художник, похожий на служку-еретика. Этот художник приходил иногда в кафе и клянчил дуро у первого попавшегося посетителя.

– Нравится тебе?

– Очень, моя прелесть.

Акварель изображала тореро, делающего веронику перед быком, у которого вместо головы был человеческий череп. Очень оригинальная акварель.

– Правда, она в высшей степени оригинальна?

– Разумеется! Какой может быть разговор!

Росаурита подарила Исидро Хилю Сируэло запонки с эмблемой футбольной команды «Реал Мадрид».

– Нравится тебе?

– Очень, моя кошечка.

Несмотря на разницу в возрасте, Исидро обращался с Ро-сауритой запросто.

– Правда, они в высшей степени оригинальны?

– Разумеется, какой может быть разговор!

– Я купила их для тебя, моя любовь, все время думая о тебе. Как только я получила пенсию, я отложила несколько песет и сказала себе: эти деньги священны, на них я куплю подарок моему милому, скромный подарок, но который всегда будет при нем.

– Росаурита…

Росаурита склонила голову на груду пальто рядом с ней. От пальто пахло сырым курятником.

– Любовь моя…

По утрам у чистильщиков обуви вид почти домашний, вид бедных родственников, которым надо выхлопотать путевку в туберкулезный санатории для старшей девочки.

– Почистить? Наведу блеск!

Чистильщики обуви по утрам проверяют свою совесть и не находят больших грехов.

– Чищу ботинки! Прикажете?

По утрам, до часу или до полвторого, чистильщики отворачиваются и сморкаются звучно, но стыдливо.

Кузина Рената однажды утром явилась в кафе и попросила у чистильщика пачку сигарет.

– Нет, «Честерфилд».

– Пожалуйста, сеньорита.

– Хорошо, передайте их вон тому господину. Тому, что сидит с толстухой, у которой жирная кожа и которая могла бы быть моей матерью, если бы господь не избавил меня от такой горькой судьбы.

У чистильщика комок застрял в горле.

– Отнесите, сказала я вам!

Исидро Хиль Сируэло вспыхнул, получив пачку. Росаурита, напротив, побледнела.

– Кто эта девица, которая угощает тебя сигаретами?

– Моя кузина.

У Росауриты задрожала верхняя губа с усиками.

– Как же, как же, твоя кузина. А как ее зовут? Исидро Хиль Сируэло проглотил слюну.

– Ну… Рената. Рената ее зовут.

Светлячок ревности заблестел на лбу Росауриты.

– Итак, Рената. Другого имени ты не смог придумать?

– Дорогая, уверяю тебя, ее зовут Рената. Росаурита стала заикаться.

– Да, да, Рената.

– Да, дорогая. Рената. Чем же я виноват? Клянусь тебе, это моя кузина.

Росаурита вспотела.

– Да, да, твоя кузина…

У Росауриты зазвенел голос.

– Да, да, твоя кузина…

Росаурита зарыдала. Кузина Рената встала и удалилась, почти вызывающе покачивая бедрами.

– Вы заказывали кофе, сеньорита.

– Уже не надо; сколько с меня?

– Три шестьдесят.

Исидро Хиль Сируэло сорвался с места одним прыжком, как кот, и заперся в уборной.

– Вот заварилась каша! Ну и скотина эта Рената! Ужас!

Чистильщики обуви, утренние ангелы с ваксой, пастухи мертвых телят, превращенных в ботинки, пытались утешить Росауриту. Исидро между тем, сидя на унитазе, курил сигарету за сигаретой.

– Что-нибудь случилось, дон Исидро?

– Вы угадали, приятель!

Исидро Хиль Сируэло говорил сквозь запертую дверь уборной. Его было слышно довольно хорошо, потому что окошечко в двери осталось полуоткрытым.

– Вы не могли бы принести мне газету от понедельника?

– Может быть, туалетную бумагу, дон Исидро?

– Нет, газету за понедельник, я хочу посмотреть итоги футбольных матчей.

Ваше превосходительство, дамы и господа!

Для меня огромная и незаслуженная честь занимать эту высокую трибуну, с которой я изложу вам… ладно, тему лекции вы знаете сами: единство изобразительных искусств Испании перед нападками наших вековых врагов, которые являются также врагами христианской западной цивилизации. Это для меня огромная честь, дамы и госиода, во-первых, потому что честь, и во-вторых, потому что огромная честь для меня излагать мои взгляды перед многочисленными избранными представителями искусств, политики, юриспруденции, науки, военного дела, литературы, церкви, промышленности, торговли, мореплавания, финансов и т. д. и т. д.