Рюноскэ Акутагава - В стране водяных

Полицейский поднял дубинку (в этой стране полицейские вместо сабель имеют при себе дубинки из тиса) и окликнул вора: «Эй ты, поди-ка сюда!» Я ожидал, что вор кинется бежать. Ничего подобного. Он очень спокойно направился к полицейскому. Мало того, скрестив на груди руки, он как-то надменно глядел нам в лицо. Это, впрочем, нисколько не рассердило полицейского, который извлек из сумки на животе записную книжку и тут же приступил к допросу:

– Имя?

– Грук.

– Чем занимаешься?

– До недавнего времени был почтальоном.

– Отлично. Вот этот человек утверждает, что ты украл у него автоматическую ручку.

– Да, это было около месяца назад.

– Для чего?

– Дал ее поиграть моему маленькому ребенку.

Полицейский вперил в Грука острый взгляд:

– И что же этот ребенок?

– Неделю назад умер.

– Свидетельство о смерти при тебе?

Тощий каппа вытащил из сумки на животе лист бумаги и протянул полицейскому. Тот пробежал его глазами, улыбнулся и, похлопав Грука по плечу, сказал:

Все в порядке. Прости за беспокойство.

Совершенно ошеломленный, я уставился на полицейского. Тощий каппа, что-то бурча себе под нос, удалился. Придя наконец в себя, я спросил:

– Почему вы его отпустили?

– Он невиновен, – ответил полицейский.

– Но ведь он украл мою ручку…

– Украл, чтобы дать поиграть своему ребенку, а ребенок умер. Если в чем-либо сомневаетесь, прочтите статью номер одна тысяча двести восемьдесят пять уголовного кодекса.

Полицейский повернулся ко мне спиной и быстро зашагал прочь. Что мне оставалось делать? Я отправился к Маггу, твердя про себя: «Статья тысяча двести восемьдесят пять уголовного кодекса».

Философ Магг любил гостей. В тот день в его полутемной комнате собрались судья Бэпп, доктор Чакк и директор стекольной фирмы Гэр. Все они курили, и дым от их сигар поднимался к семицветному фонарю. Самой большой удачей для меня было то, что явился судья Бэпп. Едва успев сесть, я обратился к нему, но вместо вопроса о статье тысяча двести восемьдесят пять задал другой вопрос:

– Тысяча извинений, господин Бэпп. Скажите, наказывают ли преступников в вашей стране?

Бэпп не спеша выпустил дым от сигары с золотым ободком и со скучающим видом ответил:

– Разумеется, наказывают. Практикуется даже смертная казнь.

– Дело в том, что месяц назад…

Изложив подробно всю историю с авторучкой, я осведомился о содержании статьи тысяча двести восемьдесят пять уголовного кодекса.

– Угу, – сказал Бэпп. – Статья эта гласит: «Каково бы ни было преступление, лицо, совершившее это преступление, наказанию не подлежит, после того как причина или обстоятельство, побудившие к совершению этого преступления, исчезли». Возьмем ваш случай. Совершена кража, этот каппа был отцом, но теперь он больше не отец, и потому преступление его само собой перестало существовать.

– Какая нелепость!

– Ничего подобного. Нелепостью было бы приравнивать каппу, который был отцом, к каппе, который является отцом. Впрочем, простите, ведь японские законы не видят в этом никакого различия. Но нам это, простите, кажется смешны. Хо-хо-хо-хо-хо…

И, бросив сигару, Бэпп разразился пронзительным смехом. Тогда в разговор вмешался доктор Чакк, лицо весьма далекое от юриспруденции. Поправив пенсне, он задал мне вопрос:

– В Японии тоже существует смертная казнь?

– Конечно, существует. Смертная казнь через повешенье.

Меня разозлило равнодушие Бэппа, и я поспешил добавить язвительно:

– Но в вашей стране, несомненно, казнят более просвещенным способом, не так ли?

– Да, у нас казнят более просвещенным способом, – по-прежнему спокойно подтвердил Бэпп. – В нашей стране казнь через повешенье не практикуется. Иногда для этого используется электричество. А вообще и электричество нам не приходится применять. Как правило, у нас просто провозглашают перед преступником название преступления.

– И преступник умирает от этого?

– Совершенно верно, умирает. Не забудьте, что у нас, у капп, нервная организация гораздо тоньше, чем у вас, людей.

– Такой метод применяется не только для смертных казней, но и для убийства, – сказал директор стекольной фабрики Гэр. Он был весь сиреневый от падающих на него разноцветных бликов и благодушно мне улыбался. – Совсем недавно один социалист обозвал меня вором, и я чуть не умер от разрыва сердца.

– Это случается гораздо чаще, чем мы полагаем. Недавно вот так умер один мой знакомый адвокат.