Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Николаса Никльби

Так как мужество, казалось, быстро ему изменяло и он играл пробкой с таким видом, что можно было опасаться возвращения бутылки на старое место, Ньюмен взял одну из рюмочек и раза два-три постучал ею о бутылку, деликатно напоминая, что ему еще не налили. С глубоким вздохом Артур Грайд медленно наполнил рюмку, хотя и не до краев, а потом налил себе.

— Постойте, постойте, не пейте еще, — сказал он, положив руку на руку Ньюмена. — Мне это подарили двадцать лет тому назад, и, когда я выпиваю глоточек, что бывает очень редко, я люблю раньше подумать и раззадорить себя. Мы за кого-нибудь выпьем. Давайте выпьем за кого-нибудь, мистер Ногс!

— А! — сказал Ньюмен, нетерпеливо посматривая на свою рюмочку. — Пошевеливайтесь. Податель ждет.

— Так вот что я вам скажу, — захихикал Артур. — Мы выпьем — хи-хи-хи! — мы выпьем за здоровье леди.

— Вообще всех леди? — осведомился Ньюмен.

— О нет, мистер Ногс! — ответил Грайд, удерживая его руку. — Одной леди. Вы удивляетесь, когда я говорю — одной леди? Знаю, что удивляетесь. Знаю. 3а здоровье маленькой Маделайн. Вот за кого, мистер Ногс. За маленькую Маделайн!

— За Маделайн! — сказал Ньюмен и мысленно добавил: «И да поможет ей бог!»

Быстрота и беспечность, с какою Ньюмен проглотил свою порцию золотой воды, произвели сильное впечатление на старика, который сидел, выпрямившись, на стуле и смотрел на него, разинув рот, словно от этого зрелища у него прервалось дыхание. Ничуть не смущаясь, Ньюмен оставил его допивать не спеша свою рюмку или, если ему угодно, вылить ее обратно в бутылку и удалился, нанеся сначала тяжкое оскорбление достоинству Пэг Слайдерскью, когда прошмыгнул мимо нее в коридоре без всяких извинений или приветствий.

Оставшись наедине, мистер Грайд и его экономка немедленно образовали комитет по изысканию путей и средств и приступили к обсуждению мер, какие следовало принять для встречи молодой жены. Как и в некоторых других комитетах, дебаты были чрезвычайно скучны и многословны, и потому мы в нашем повествовании можем отправиться по стопам Ньюмена Ногса, соединяя необходимое с полезным, ибо это было бы необходимо при любых обстоятельствах, а для необходимого не существует никаких законов, о чем известно всему миру.

— Вы очень замешкались, — сказал Ральф, когда Ньюмен вернулся.

— Это он мешкал, — возразил Ньюмен.

— Эх! — нетерпеливо воскликнул Ральф. — Дайте мне его записку, если он вам ее дал, а если нет, так передайте ответ на словах. И не уходите. Я хочу сказать вам два слова, сэр.

Ньюмен протянул записку и принял весьма добродетельный и невинный вид, пока Ральф распечатывал ее и просматривал.

— Он не преминет прийти, — пробормотал Ральф, разрывая записку на мелкие кусочки. — Разумеется, я знал, что он не преминет прийти. Зачем было это сообщать? Ногс! Послушай же, сэр, что это за человек, с которым я вас видел вчера вечером на улице?

— Не знаю, — ответил Ногс.

— Ну-ка освежите свою память, сэр! — грозно взглянув на него, сказал Ральф.

— Говорю же вам, что не знаю, — смело возразил Ньюмен. — Он приходил сюда два раза и спрашивал вас. И вас не было. Он пришел опять. Вы сами его прогнали. Он сказал, что его фамилия Брукер.

— Знаю, — заметил Ральф. — А потом что?

— А потом что? Потом он шнырял здесь вокруг и ходил за мной по пятам на улице. Он идет за мной следом каждый вечер и пристает, чтобы я ему устроил встречу с вами. По его словам, такая встреча один раз уже была, и не так давно. Ему нужно увидеть вас лицом к лицу, говорит он, и он ручается, что скоро вы согласитесь выслушать его до конца.

— А вы что на это говорите? — осведомился Ральф, зорко глядя на своего раба.

— Что это не мое дело и что я не хочу. Я ему посоветовал поймать вас на улице, если это все, что ему нужно. Так нет же, этого он не хочет! Он сказал, что на улице вы ни слова не пожелаете слушать. Он должен остаться с вами с глазу на глаз в комнате с запертой дверью, где может говорить без опаски, и тогда вы скоро измените тон и выслушаете его терпеливо.

— Наглец! — пробормотал Ральф.

— Вот все, что мне известно, — сказал Ньюмен. — Повторяю, я не знаю, что это за человек. Не думаю, чтобы он сам это знал. Вы его видели. Может быть, вы знаете.

— Думаю, что знаю, — ответил Ральф.

— Ну, так вот, — угрюмо продолжал Ньюмен, — не думайте, что я тоже его знаю. Теперь вы меня спросите, почему я вам раньше об этом не сообщил. А что бы вы сказали, если бы я передавал вам все, что о вас говорят? Как вы меня называете, если я иной раз это делаю? «Скотина! Осел!» И огрызаетесь, как дракон.