Божина Немцова - О двенадцати месяцах

Елена взяла фиалки, заложила их за пояс, сама их нюхала и матери дала понюхать, а сестре даже не сказала: «Понюхай». На другой день Елена ленилась у печи, и захотелось ей ягод.

— Иди мне, Моруша, иди, принеси мне с горы ягод! — сказала Елена сестре.

— Ай, Боже, моя сестра милая, где ж найду ягод! Никогда не слыхала, чтобы под снегом росли ягоды, — отвечала Моруша.

— Ты шлюха, ты дрянь, ты будешь спорить, когда я тебе приказываю? Скоро иди на гору, а если не принесешь ягод, верь, что тебя убью! — пригрозила злая Елена.

Мачеха схватила Морушу, вытолкнула ее за двери и двери за ней затворила. Девушка шла, горько плача, к горе. Снег лежал глубокий — нигде следа не было.

Долго, долго блуждала Морушка; томил ее голод, вся она дрожала от стужи. Вдруг ей опять блеснул тот самый свет, который она видела за день до этого. С радостью она к нему пустилась. Пришла опять к тому большому огню, около которого сидели двенадцать месяцев. Великий Сечень сидел на первом месте.

— Добрые люди Божие, позвольте мне обогреться у огня; я вся дрожу от холода, — просила Морушка.

Великий Сечень кивнул головою и спросил:

— Зачем опять пришла сюда? Чего тут ищешь?

— Иду за ягодами, — отвечала Морушка.

— Теперь не пора ходить за ягодами, когда снег лежит, — заметил Великий Сечень.

— Знаю это, знаю, — печально отвечала Морушка. — Но сестра Елена и мачеха приказали принести ягод. Если не принесу — убьют меня. Прошу вас покорно, батюшки, скажите мне, где их найду?

С диву дался Великий Сечень, обратился к месяцу, который сидел насупротив его, дал ему посох в руки и сказал:

— Братец Червень, сядь горé.

Месяц красный Червень (červen у русских — июнь) сел вверху на камень и махнул посохом над огнем. В это мгновение огонь высоко вспыхнул; снег в минуту растаял, земля зазеленела, деревья покрылись листьями, птички начали петь, по лесу зацвели разные цветочки — и было лето. Под буками белых звездочек было как бы насеяно. Видимо эти беленькие звездочки стали изменяться в ягодки и быстро зрели и зрели. Прежде чем Морушка огляделась, их столько было, что зеленая мурава как бы красной кровью облилась.

— Скоро сбирай, Морушка, скоро! — приказал месяц Червень.

Морушка в радости насбирала полный фартучек ягод. Опять хорошенько поблагодарила месяцы и весело поспешила домой. Удивилась Елена, удивилась мачеха, увидав, что Морушка несет полный фартучек ягод. Отворили ей двери, а ароматные ягоды по целой хате запахли.

— Где ты их насбирала? — угрюмо спрашивала Елена.

— Высоко на горе много их растет под буками, — отвечала Моруша.

Елена взяла ягоды, наелась досыта, и мачеха досыта наелась, а Моруше даже не сказали: «Возьми себе одну». Разлакомилась Елена на ягодах, захотелось ей на третий день красных яблок.

— Иди, Моруша, иди на гору, принеси мне красных яблок! — приказывала она сестре.

— Ай, Боже, сестра милая, где же я зимою могу взять красных яблок? — проговорила бедная Моруша.

— Ты шлюха, ты дрянь, ты будешь спорить, когда я тебе приказываю? Иди сейчас на гору, и если не принесешь красных яблок, верь, что я тебя убью! — загрозилась злая Елена.

Мачеха схватила Морушу, вытолкнула ее за двери и двери за нею заперла. Девушка, горько плача, потащилась на гору. Снега лежали глубоко, следа не было. Но Моруша не блуждала, а прямо шла на верх горы, где горел большой огонь и где сидели двенадцать месяцев. Где они сидели, там и сидели, и Великий Сечень сидел вверху.

— Добрые люди Божие, позвольте мне обогреться у огня; дрожу я вся от стужи, — просила Моруша, подойдя к огню.

Великий Сечень кивнул головой и спросил:

— Зачем опять пришла? Чего здесь ищешь?

— Иду за красными яблоками, — отвечала Моруша.

— Не время, — сказал Великий Сечень.

— Знаю это, знаю, — смутно говорила Моруша. — Но сестра Елена и мачеха приказали им принести с горы яблок; если не принесу, верю, что убьют меня. Прошу вас, батюшки, скажите мне, где их могу найти?

Тут удивился Великий Сечень, обратился к одному из старших месяцев и, подавая ему посох в руки, сказал:

— Братец Жарий, садись вверх! (месяц Жарий — русский сентябрь).

Месяц Жарий сел вверху на камень и махнул посохом над огнем. Костер запылал рыжеватым пламенем, снег стаял, но древесные ветви не покрывались листьями; один листочек после другого спадал на землю, а холодный ветер разгонял их по пожелклой ниве, один туда, другой сюда. В стороне цвела туранка, краснелись клинчоки, в долинах есенка, под буками росли высокие капради и густой жиможелень. Моруша смотрела только красных яблок и вдруг видит яблонь, а на ней высоко между ветвями красные яблоки.