Анри де Ренье - Амфисбена

В эти минуты жестокой подавленности чувств у нас являются не только такие желания. Эти минуты дают нам и более коварные, более опасные советы. Что, если, достигнув цели, когда наше желание осуществилось, мы вдруг замечаем, что вовсе не сюда должна была привести нас наша настоящая судьба! Что, если вдруг мы откроем, что шли мы ложным путем, гнались лишь за самым обманчивым из миражей, что мы уступили добычу мраку!

И вдруг живо, неожиданно на память мне пришла Мадлена де Жерсенвиль. Почему я отверг то, что она мне предлагала, наивный и непосредственный дар, самое себя? Кто прав: Антуан или г-жа де Лерэн? И потом, кто знает: может быть, я ее полюбил бы, эту Мадлену де Жерсенвиль? Иногда наслаждение приводит к любви. Некоторые прихоти переходят в длительную страсть. И вот мною овладело странное ретроспективное желание этой женщины, с которой я почти не встречался. Но сейчас же я понял, что не она внушает мне это желание. Она только образ, наложенный сверху, легкий чувственный призрак, который тотчас же рассеивается, исчезает и через который проступает г-жа де Лерэн. Ах, Лаура, Лаура! Напрасно я желаю забвения, напрасно я создаю препятствия своей любви, прислушиваюсь к предательским нашептываниям моей трусости, ищу вам мимолетных соперниц, — вас я люблю всею тревожной моей душой, всем моим нерешительным сердцем!

Было около шести часов, когда я снова поднялся на палубу. Солнце не так палило, и воздух казался не таким тяжелым. Так как Антуан погружен был в какую-то книгу, я пошел поболтать с г-ном Бертэном. Почему так долго нет лодки, на которой должны были вернуться г-жа Брюван, Сюбаньи, Жернон и г-жа де Лерэн? Я уже начал беспокоиться, как вдруг я увидел, как она отделилась от берега и направилась к «Амфисбене». Когда она пристала к лестнице, г-жа де Лерэн со смехом бросила мне снизу большой золотой шар, пойманный мною на лету. Это был огромный лимон, который она сорвала во время прогулки. Я рассматривал его, держа в руках, крепкий, таинственный, пахучий, как обещание счастья. О прекрасный золотой плод Гесперид, если бы твоя обманчивая корка не заключала в себе лишь горький пепел!

Покидая Сорренто, мы не остановились, как должны были бы, у острова Капри. Антуан, не спросясь ни Сюбаньи, ни г-жи де Лерэн, отдал приказ капитану взять путь прямо на Палермо. Бедная г-жа Брюван не посмела ничего сказать, и мы принуждены были покориться этой необъяснимой причуде. К тому же Антуан, которому вот уже неделя, как, по-видимому, действительно гораздо лучше, последние два дня снова впал в мрачность и в дурное расположение духа. У него такой вид, будто он на всех нас очень сердится. Итак, он лишил нас Капри.

Для меня это лишение довольно безразлично. Что значит для меня несколькими пейзажами больше или меньше? Разве все мои мысли не заняты одной мечтой? Все оттенки земли и моря не стоят для меня оттенков одного лица. Антуан может сколько угодно распределять по своему усмотрению остановки, не я буду протестовать против этого. Меня занимает одна г-жа де Лерэн.

Сейчас только я смотрел на нее. Она стояла, опершись на перила. Я созерцал гибкую линию ее спины, свежую шею в тени большой шляпы, прекрасные обнаженные руки, выходящие из коротких рукавов, и я испытывал, смотря на нее, невыразимую томность. Она долго оставалась неподвижной. О чем размышляла она так, задумавшись? Двое матросов прошли позади нее, босые, в полотняном платье, и один из них обернулся, чтобы бросить на нее взгляд, полный наивного восторга. В конце концов, этот восторг я читаю в глазах всей команды, я нахожу его у милого г-на Бертэна и у угрюмого г-на Ламондона. Наверное, о г-же де Лерэн ведутся разговоры как в офицерской каюте, так и в помещении для матросов. При этой мысли я испытываю какую-то стесненность и раздражение. А между тем это всеобщее внимание вполне объяснимо. Г-жа де Лерэн единственная женщина на яхте. Превосходная г-жа де Брюван и по внешности, и по возрасту вышла уже из узаконенных лет. Г-жа Сюбаньи в таком же положении. Так что вполне естественно, что образ г-жи де Лерэн преследует всех этих мужчин. Неизбежно, что между собою они толкуют о ее прелестях и о ее красоте. Неизбежно, да, но не менее верно и то, что я, не отдавая себе отчета в этом, ревную ее ко всем этим неизвестным. Может быть, это смешно, но это так.

А разве к Антуану я не ревную ее по временам? Иногда старая моя обида на него глухо просыпается. Я вспоминаю его прошлое поведение, его предательство. Тогда я задаю себе вопрос, не сделался ли я жертвой каких-нибудь махинаций с его стороны. Почему он мне сообщил, что это именно он заставил пригласить на яхту г-жу де Лерэн? Почему он это приглашение представил мне как некоторое возмещение за его прошлое поведение? Кто знает, может быть, он влюблен в г-жу де Лерэн и его откровенность была только средством отклонить мои подозрения? Кто знает также, не ради ли Антуана согласилась г-жа де Лерэн предпринять это путешествие?