Наталья Пушкина-Меренберг: Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой)

На девятый день горячка прошла. Любочка перестала бредить. Врач объявил, что временно опасность для жизни миновала. Но наступила ужасная слабость, и огонек жизни мог потухнуть в любой момент. Вера, как сестра милосердия, не отходила от больной, отдав ей все свое время.

К счастью, все эти дни она не видела Бориса. Он часто справлялся о здоровье Любочки, но не считал нужным приблизиться к комнате больной. Эта временная разлука, вызванная Любочкиной болезнью, устраивала обе стороны и облегчала после всего пережитого совместную жизнь под одной крышей.

Три недели протекли с достопамятного праздника на острове. Любочка выздоравливала уверенно, но очень медленно. В первое время, вернувшись к жизни, она ничего не помнила. Не помнила, например, как заболела. Врач строжайше запретил говорить с ней об этом, если только она сама не начнет рассказывать. Но Вера между тем наблюдала, как иногда больная восстанавливает в памяти отдельные события прошлого. И по мере этого восстановления лицо Любочки становилось все печальнее.

Вера никак не ускоряла этой работы памяти, хотя ей хотелось узнать о том, что послужило причиной болезни. Ее волновали вопросы: о чем собиралась писать Любочка и почему ее нашли без сознания на полу одетой, в шляпе и пальто. Вера с нетерпением ждала момента, когда Любочка будет в состоянии все это объяснить.

Пока жизнь Любочки была в опасности, Борис Иванович из приличия прервал свою веселую жизнь. Как только опасность миновала, он вновь предался удовольствиям. И задним числом посмеялся над небесным судом, которым ему грозила жена. Ее нравственную позицию он был не в состоянии ни понять, ни оценить. Так как Любочкино разоблачение не вело к невыгодным для него материальным последствиям, то он даже радовался домашнему несчастью, которое избавило его от необходимости проявлять внимание к Вере и Любочке. Ухаживания за прекрасной Дарьей Алексеевной возобновились, а сама Дарья Алексеевна уже не боялась мести Любочки. Истинную подоплеку события, происшедшего ночью двадцать второго июля, и его развязку Борис держал от Дарьи в секрете.

Прошли три недели с этого дня. И вот уже сорок восемь часов в губернаторском дворце творилось нечто безумное. Какой-то заезжий маленький еврей, темная личность, открыл там казино с рулеткой. Весть об этом быстро распространилась. Многие помещики из окрестных деревень понаехали, чтобы доверить зеленому сукну свои скромные средства. Играли без устали день и ночь. Дом был открыт для всех знакомых Бориса. Он сам едва находил время поесть и поспать. Не хотел ни на минуту оторваться от страстно любимой игры. Вначале ему необыкновенно везло. Он выиграл так много, что еврей, держатель банка, был озабочен, боясь разориться. Беклешов, однако, никогда не умел вовремя остановиться и в игре, как и в жизни, не знал меры. Когда счастье ему изменило, он пришел в ярость. Стал силой испытывать судьбу и добиваться того, чего силой не добьешься. Его наличные деньги, а также все, что он мог получить в Ярославле по личному кредиту, — все было проиграно. По векселю он занял деньги в банке. Но и они очень скоро ушли назад — туда, откуда пришли. Тогда он подписал еще одну опасную заемную бумагу. Маленький еврей был доволен и ухмылялся. Чем больше рос долг Бориса, тем больше он терял голову и уже не понимал, что делает. Нервы его были натянуты до предела. Он кричал, неистовствовал при каждой потере, но это не приносило денег. Он потерял такую огромную сумму, что разорение было неизбежно.

Уже второй раз часы пробили полночь с тех пор, как началась эта оргия. Теперь весь интерес игры сошелся на одном Беклешове.

— Борис Иванович, — кто-то тихо позвал его. Но он, кроме игры, ничего не видел и не слышал.

И только лихорадочными глазами следил за кружением шарика. Он почувствовал, что кто-то тянет его за сюртук. Его позвали во второй раз. И в этот самый момент он снова проиграл пять тысяч рублей. Взбешенный, он обернулся к человеку, осмелившемуся ему мешать. Перед ним стоял его верный Василий.

— Убирайся к черту! — закричал Беклешов. — Ты зачем пришел? Чтобы я из-за тебя деньги терял? Сейчас мне ни с кем не время разговаривать!

Он хотел обернуться к игорному столу, но задержался, видя, что, несмотря на его слова, Василий стоит и не уходит.

— Ты меня понял, Василий? Мне не время разговаривать!

— Но послушайте, Борис Иванович, — сказал Василий, не обращая внимания на ярость хозяина, — адъютант только что прибыл.