Айрис Мердок - Море, море Вариант

Я заговорил рассудительным тоном, который не обманул ее, потому что она чувствовала, что мне страшно:

– Угрозы твои несколько преждевременны, но, если ты почему-либо решишь меня изводить, я в долгу не останусь. К чему тебе затевать войну, к чему тратить силы и время? Ведь это ненависть, а не любовь. Ты же разумная женщина. Забудь это. К чему растравлять себя приступами взбалмошной ревности?

Последние слова были серьезной ошибкой. Розина стукнула ладонями по столу, и глаза ее засверкали от бешенства.

– И ты еще смеешь говорить о ревности! Как будто мне есть дело до этой дурочки, за которой ты бегаешь! Да, ты ради нее бросил меня, меня, и я этого не забыла. Я бы могла искалечить ее или довести до психоза, но я знала, что она тебе надоест, и так и вышло, тебе ведь все надоедают. Ты разрушил мой брак, из-за тебя у меня нет детей, из-за тебя я порвала со всеми друзьями. А когда ты умолил меня уйти от мужа и я от него ушла, ты покинул меня ради этой куклы. Неужели ты забыл, какая у нас была любовь? Неужели не помнишь, почему произнес те слова?

– К счастью, любовные встречи забываются, как забываются сны.

– У тебя никогда не было ни на грош воображения, потому ты и пьесы не мог писать. Ты бесчувственный, равнодушный человек. Тебе нужны женщины, но те, кто тебе нужен, тебя не интересуют, поэтому ты и не знаешь людей. Романы у тебя были, но ты остался каким-то невинным, впрочем, нет, не невинным, ты по натуре порочен, но каким-то недозрелым. Твоей первой любовницей была твоя мать, Клемент похитила у нее младенца. Но неужели ты не понимаешь, что все это был мираж? Женщины любили тебя за власть, за магию, да, ты был чародей. А теперь это кончилось. Только я одна любила тебя ради тебя самого, а не за твою непобедимую мощь.

– Эта речь прозвучала бы более внушительно, если бы ты произнесла ее раньше, а не тогда, когда до тебя дошли какие-то слухи про Лиззи!

– А я хотела сперва убедиться, правда ли ты отрекся от мира или только хвастал. Я хотела, чтобы ты остался один как перст. Тогда, возможно, ты был бы почти достоин меня. Дура я была, что вообразила, будто смогу когда-нибудь восхищаться в тебе не только этим дешевым чародейством. Но как бы там ни было, обещание ты мне дал в минуту истины, в минуту абсолютной любви, какие редко выпадают на долю мужчине. И это мое,

единственное, что я имею взамен моего разбитого брака и всей той любви, которую я излила на тебя,

только на тебя из всех мужчин. Обещание это мое, и я буду его хранить, даже если никак не смогу им воспользоваться, кроме как обратив твою жизнь в выжженную пустыню.

Я рывком встал, и она вся напряглась, даже подняла свои сверкающие руки, словно когтистые лапы. Словно балерина, играющая кошку.

– Вот что я тебе скажу, моя косоглазая красавица, время позднее, отправляйся-ка ты к себе в отель «Ворон». Я иду спать. И прошу тебя больше не рыскать по этому дому, ничего не разбивать и не подглядывать за мной. У меня нет никаких матримониальных планов, и ни с какой женщиной я не намерен связать свою судьбу.

– Клянешься?

– Все это твоя фантазия. Лиззи живет с Гилбертом, и точка. И разумеется, я не делал ей предложения, это просто идиотские слухи. Ну же, уходи, я смертельно устал, да и ты, наверно, тоже после такого длинного спектакля.

Она встала и плотно запахнулась в свою накидку, стиснув перед собой руки, продетые в прорези. Минуту она жгла меня взглядом.

– Я уйду. Но скажи, что ты веришь тому, что я тебе сказала.

– Отчасти верю.

– Скажи, что веришь.

– Верю, верю. Ради Бога, уйди.

Я взял лампу и пошел к парадной двери, и она пошла за мной. Я открыл дверь. Свет лампы озарил туман, который ждал у порога, как живое существо. В нескольких шагах ничего не было видно.

– Я посвечу тебе до шоссе, – сказал я и вернулся за электрическим фонариком. – Впрочем, надо, пожалуй, проводить тебя до отеля. О черт!

– Не нужно, – сказала она тусклым, безжизненным голосом. – Я с машиной.

Я пошел по дамбе, освещая дорогу. На шоссе туман был не такой густой.

– Где твоя машина?

– Вон там, в уголке за скалой.

Мы подошли, Розина села в машину. Я сказал:

– Прощай.

Она сказала:

– Не забудь.

Розина включила фары, и я различил очертания низкого красного двухместного автомобиля. Задним ходом она вывела его на дорогу, развернулась и двинулась в сторону отеля, и тут из тумана вдруг возникла какая-то фигура – кто-то шел по шоссе. Розина с силой нажала на акселератор, машина скакнула вперед, и на мгновение фигура, вдавившаяся спиной в скалу, оказалась в свете фар. Скрежет,машина вильнула и с ревом унеслась прочь. Я уронил фонарик в траву и остался в темноте.