Эрнст Юнгер - Годы оккупации

Катте — праправнук несчастного друга Фридриха Великого, обезглавленного в Кюстрине. У него звучный смех; гитара, висевшая в комнате, отзывалась резонансом, когда он начинал смеяться. Он похож на своего предка, ему была бы к лицу косица. В чертах его лица есть что-то барочное и даже более старинное. Когда в 927 году Генрих Саксонец штурмовал Ерани-бор, нынешний Бранденбург, он пустил вперед конницу по льду реки Гафель. Первым поскакал саксонский воин с гербом в виде белой кошки на щите. Увидав это, король крикнул: «Дикий кот нападает!» Когда крепость взяли, этот Катте вернулся с несколькими пленными вендскими князьями. На что один из людей в королевской свите сказал: «Катт наловил черных мышей». С тех пор кот в его гербе изображается с черной мышью в зубах. Я часто видел его, когда бывал в Цольгове, скромном поместье, земли которого граничат с бис-марковским Шёнгаузеном. Новое переселение народов, которое мы ныне переживаем, выметает людей и из этих тысячелетних владений.

Затем еще приезжал доктор Финк, работающий хирургом в немецком лазарете, и передал привет от Магги Грюнингера. [74] Грюнингер Магги — 1а дивизии полковник, знакомый Юнгера по Берлину; la — это традиционное в немецкой армии обозначение офицера по оперативным вопросам (или офицера Генштаба). К сожалению, есть опасения, что он погиб в январе, как 1а дивизия, попавшая в русский котел. Это был один из самых лучших умов крупнейшего калибра из тех кого я знал, по своему духовному складу он был от природы настроен на экстремальные температурные условия и такие положения, как сражение во вражеском котле. В юности он изучал теологию, но затем, как и многие, под влиянием Ницше избрал другое поприще. В общении со мной он охотно называл себя «Мавританцем». Когда я с ним познакомился, он был адъютантом Шпейделя. [75] Шпейдель Ханс (1897–1984) — генерал, участник Сопротивления, в 1957–1963 гг. командующий войсками НАТО в Европе

Отсутствие известий о нем и о Клаусе Валентинере особенно меня огорчает, поскольку обоих я считал неуязвимыми. Вероятно, такое впечатление должна вызывать сильная витальность как в ее мусическом, так и в титаническом проявлении. Возможно, это впечатление на самом деле вернее, чем мы предполагаем; нетленная часть недосягаема для пуль и снарядов. За это говорит и то, что оба теперь часто являются мне во сне.

Через гостей, которые заворачивают к нам проездом, сюда доходят смутные, но всякий раз страшные слухи о том, что делается в наших восточных провинциях: исчезновение людей, насилия, убийства, массовое бегство. Большие города, как, например Кенигсберг, по слухам превратились в сплошную мертвецкую. Начали появляться волки. Какой странный контраст с теми прекрасными картинами начатого восстановления, которые рисуют нам в своих радиопередачах русские! Можно подумать, что там счастливое население переживает новую весну.

Наверное, на побережье Средиземного моря сейчас великолепно. Но если не можешь отправиться в дальние страны, нужно открывать новое у себя поблизости, например поляну в Донском лесу. Там сейчас раздается стук дятла, а затем его ржание — это, когда он совершает облет новой территории. Тут же слышно, как колдует кукушка, над делянками полей заливаются жаворонки, над давней глухоманью парит, покачивая крыльями, канюк. Старики в молодые годы еще видали здесь черного аиста.

Вот и сегодня там была такая умиротворенная тишь. Все горести остаются где-то далеко позади. Цветы сильнее, реальнее. Среди сосен высоко поднялась трава, и на влажной почве росли орхидеи, зверобой и синие люпины.

На обратном пути, где растут сосны, увидел, как большая оса тащит к себе в норку гусеницу. При этом она не пятилась задом, как пишут авторы, а, схватив добычу челюстями, придерживала ее передними лапками, и бежала по белому песку стоймя, как мальчишка, который скачет на палочке. Это зрелище было отмечено всеми чертами, которыми характеризуется встреча плотоядного с травоядным животным: с одной стороны, быстро снующий туда и сюда, чрезвычайно подвижный, весь гибкий, как на послушных шарнирах, разбойник, разрисованный черными и ярко-рыжими полосами, с другой же — светло-зеленая парализованная жертва, волочившаяся за ним снизу, словно бледная тень.

И снова, глядя на это зрелище, я задумался над тем, почему при первом убийстве человека человеком именно землепашец убил пастуха, а не наоборот. Fuit autem Abel pastor ovium et Cain agricola. (И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец (лат.). Кн. Бытия, 4. 2.)