Федор Решетников - ГДЕ ЛУЧШЕ?

Походили путники по варницам, высмотрели все, что им дозволили посмотреть, и, между прочим, узнали, что и здесь рабочие перебиваются кое-как, и здесь плата за труд небольшая, и поэтому редкий рабочий не находится в долгу у тех, которые нанимают его работать.

- Везде, верно, одно, - сказал Короваев.

- Посмотрим. Земля-то не клином сошлась, - заметил Горюнов.

- Коли у тебя денег много - можно весь свет, пожалуй, обойти.

- И не ходи! - сказал Горюнов, обернувшись к Короваеву"

Прошли они церковь; недалеко от церкви увидали постоялый дом. На постоялом никого теперь не было, и хозяйка очень обрадовалась, что к ней пришло много гостей.

- Ну, что ты с нас возьмешь за постой? - начал Горюнов.

- А долго вы проживете?

- Не всё же мы у тебя будем жить… Мы надолго пришли сюда, своим домком надо будет заводиться.

- Что ж, дело хорошее. Прежде у нас все свои робили на промыслах, а после воли столько наехало заводских, что беда! Есть даже и такие, кои и дома себе настроили.

- Ишь ты!

- Ей-богу! Только народ - собака, нашим промысловым не уступит: наш-то еще думает, как бы ему мешок с солью утащить, а тот уж этот мешок утащил. Право!

- И всем дело есть?

- Теперь помене стало, потому с волей господа крепко прижались: где бы нужно все варницы пустить, а они только четверть. Оттого и соли помене, и рабочим мало дают. Теперь-то мало работы; а то весной и бабам много работы.

После обеда молодежь, в том числе и Пелагея Прохоровна, улеглась спать, а Короваев с Горюновым пошли в село.

- На постоялом-то дворе невыгодно жить, Терентий Иванович, - сказал Короваев Горюнову.

- Надо будет поискать квартиру.

- Только я с вами жить не буду.

- Это дело твое, а я тебя не неволю. Только мы с тобой еще походим, поглядим, что за народ здесь.

Отправились они в харчевню. Там четверо мастеровых пили чай.

Короваев и Горюнов сели к столу, недалеко от мастеровых.

- Ежели мне теперь Усольцев не заплатит, я его камнем.

- Ну, не горячись. Уж ты эту песню давно поешь!

- Не веришь?

- А помнишь, как он с Агашки-то платок содрал, как ты расходился? И ничего!

- Агашка сама с ним разделалась.

- Полно!! Агашка, известно, поругалась-поругалась, да и только. А што наша ругань? Нет, ты бы его смазал хорошенько.

- Я его с лестницы!

- Дурак! С лестницы спустишь - в острог попадешь! Не так ли? - спросил мастеровой, обращаясь к Короваеву.

- Чево и говорить.

- А вы не здешние? Видно, на работы пришли?

- Да.

- То-то!

- Ну, и обожглись, значит. Заводские?

- Заводские. Только жить-то там нельзя: покосы и дома отняли; совсем разорили.

- Скверно. А все ж на одном месте лучше, я те скажу, потому всё свои, свои и выдадут, и выручат. Так ли?

- Это так. Только больно неприятно, когда есть нечего.

- Полно-ко! Коли бы жрать нечего было, не пил бы чай…

- Это можно себе позволить. Иной последние деньги на водке пропивает.

- Дело, братец, говоришь. Каким же ты ремеслом думаешь заняться?

- Да надо приглядеться. Я столяр.

- Барин!

- Почему барин?

- Потому что тяжелой работы не знаешь, с господами знаешься. С такими людьми мы компанство не водим; а потому - дабы повелено было, не доводя до греха, убираться вашему брату, стругалу, подобру-поздорову! - И мастеровой подошел к Короваеву.

- Однако ты, видно, по гражданской печати обучен? - проговорил, смеясь, Короваев.

- А это видишь? - сказал мастеровой, показывая черный кулак.

- И свои имеем.

- Тебе говорят - уходи, потому эта харчевня наша: здесь все промысловые, с Поносовского промысла.

- Чем же мы вам мешаем?

- Мешаете, да и все тут.

- Послушайте! Уходите добром… Наши скоро придут; их много: их не заговоришь и не переборешь.

Короваев и Горюнов не шли.

Мастеровые стали шептаться. Немного погодя один из них вышел.

- Понимаешь? - сказал шепотом Короваев Горюнову.

- Гармонийку-то я забыл, вот што скверно! - отвечал Горюнов.

Вдруг в харчевню вошло человек пять рабочих. У двоих за кушаками были засунуты сырые серые мешки, остальные ничего не имели при себе.

- Где? Эти?! - крикнул дюжий рабочий и подошел к Короваеву и Горюнову, которые держали в руках блюдечки с чаем.

- Кто вы такие? - крикнул рабочий, уперши руки в бока и разодвинув ноги.

Остальные окружили стол, за которым сидели Горюнов и Короваев.

- А ты из каких, из полицейских? - спросил Короваев, поставив блюдечко.

- Из полицейских.

- Ну, так иди туда, откуда пришел!

- Ты зубы-то не заговаривай, а коли тебя турят (гонят), так пошел! - проговорил другой рабочий.