Федор Решетников - ГДЕ ЛУЧШЕ?

Майор Петр Иваныч Филимонов стал известен в Мокрой улице года с четыре, с тех пор как он, пересмотрев в этой улице несколько комнат, проклиная Большую Садовую, Гороховую, обе Подьяческие, все три Мещанские улицы - за треск, за прокислый воздух, за то, что там он большею частию нарывался на немок-хозяек, которые будто бы лупили с него большие деньги и не уважали его майорскую особу. Он водворился в мезонине, нанимаемом вдовою-полковницею, доживавшею в то время седьмой десяток. Комната у майора была большая, светлая; кровать его была занавешена; окна выходили в огород, и поэтому он мог вволю наслаждаться пением петухов, мяуканьем кошек и лаем собак; полковница была старушка добрая, прислуга у нее была послушная. Зажил майор хорошо. Но через четыре месяца ему сделалось скучно. Делать нечего: считать деньги надоело, писать и читать он не любит, я идти никуда не хочется. Придет он к полковнице, сядет против нее. Полковница, в огромных очках и огромном чепчике, вяжет чулок и что-то нашептывает; в комнате у ней накурено ладаном. Она успела уже выведать от майора все его прошлое и настоящее, так же, как и он в четыре месяца выведал от нее не-только настоящее и прошедшее, но и будущее, которое состояло в том, что полковница ежедневно ждала себе смерти, тогда как майор ни за что не желал умереть и не знал только, что делать ему завтра. Не о чем даже было и говорить. Новостей в Мокрой улице так мало, что о них довольно поговорить с четверть часа. Полковница вяжет, майор сидит, смотрит на полковницу, и в голове его вертится только одна мысль: умрешь! И он силится развить эту мысль, но и развивать тут нечего: "Умрешь - и все тут, а мы поживем".

- Черт ее дери - скуку! - сказал однажды майор.

- На службу бы вам поступить! - сказала на это полковница.

- Баста!.. Будет: с одного вола двух шкур не дерут.

- Гулять бы не то шли.

- Сапоги драть?!

- Ну, пасьянс бы…

- Это по-немецки?.. А я их терпеть не могу. Я под Севастополем их палашом по пятнадцати человек сразу рубил.

- Да вовсе вы с немцами тогда, кажется, не воевали!

- Так-то оно так… Только что немец, что француз - все не русские. Вот что я вам доложу!

- Ну, не то женились бы!

- А? Отлично… Но боюсь…

- Чего?

- Толст я очень и силен. Меня в полку называли Ильей Муромцем. Боюсь!

- Ну, вы как-нибудь… А вам надо жениться… Дети будут, заботы будут, хлопоты, возня…

Полковница просветила майора. Стал он теперь думать, что, в самом деле, толстота его не мешает жениться, а рукам можно и не давать воли. Но вот что его сбивало с толку: уживется ли он с женой - и какая такая будет у него жена? И он опять обратился за советом к просветительнице.

- Это дело вкуса, - сказала полковница.

- А именно?

- Надо, чтобы она вам понравилась и имела капитал.

- Так, так. Капитал чтобы имела… ну, чтобы повиновалась…

- И чтобы хозяйкой была, - добавила полковница.

Майор задумался. Он привык к одинокой жизни, привык сам покупать, платить и получать деньги. На своем веку он немало имел любовниц, но уже годов с десять отстал от этого, вследствие какой-то нехорошей истории. Этих любовниц он не любил, не доверял им, а просто сорил деньги. Теперь, о с т е п е н и в ш и с ь, он должен, как говорит полковница, завести хозяйку, а хозяйка, по его понятию, значила то же, что и всякая квартирная хозяйка. Он ужасался, что его о б е р у т, опоят и отравят. Он сообщил это полковнице, но та разъяснила, что жена может и свои деньги иметь. Майор несколько успокоился, но его затрудняло теперь то, какая у него должна быть жена: равных с ним лет или молодая, толстая или тоненькая, высокая или низенькая, грамотная или неграмотная.

- Да где взять невесту?

- Мало ли у нас невест? - сказала полковница.

- Но я их не вижу.

- Вы думаете, они сами так вам в рот и полезут. Вон, например, против ваших окон, через огород, виден мезонин с двумя окнами. Тут живет кухмистерша.

- Слыхал.

- Ну, у нее есть две дочери. Девушки красивые, рукодельницы. Я иногда им даю кое-что починить.

- Отлично! - крикнул майор.

Но он с месяц не решался приступить к делу. Он думал о женитьбе у окна с трубкой и смотрел на мезонин. Раз он заметил у окна в мезонине мужчину. Заклокотала кровь у майора, рассвирепел он ужасно и пришел в таком виде к полковнице.

- Мужчина! мужчина!!. - проговорил он трагически, указывая руками в ту сторону, где мезонин.

- Да они не тут живут.

- А?!