Генри Джеймс - Урок мастера

— Ну конечно же нет, мой дорогой. Поздно уже. Разве я не говорил вам?

— Не могу я этому поверить!

— Разумеется, где уж вам, с вашим талантом! Нет, нет, весь остаток жизни я буду только читать вас.

— А она-то, мисс Фэнкорт, знает об этом?

— Узнает, узнает.

Полу пришло в голову, что, может быть, во всем только что сказанном Сент-Джорджем содержится некое завуалированное признание, что теперь, когда приданое его невесты, как бы оно ни было скромно, все же в известной степени изменит его материальное положение, он получит возможность больше не заниматься этим неблагодарным делом — разработкой жилы, которая уже истощилась. Но ведь перед ним стоял мужчина в самом соку, и вид его не допускал и мысли, что какие-то жилы в нем могли истощиться.

— Разве вы не помните той морали, которую я вам преподал в тот вечер? — продолжал Сент-Джордж. — Во всяком случае, вы должны вдуматься в то предостережение, которое мой пример делает вам сейчас.

Это было уже слишком, это была насмешка злодея. Пол попрощался с ним простым кивком; сейчас ему уже трудно было представить себе, что ему захочется еще раз увидеть его, пусть даже очень нескоро. В эту минуту его уязвленная душа испытывала потребность утвердиться в овладевшем ею чувстве обиды, еще более жестоком оттого, что оно было незаконным. Ясно было одно — только сраженный этой обидой, он мог спуститься по лестнице, даже не попрощавшись с мисс Фэнкорт, которая куда-то вышла в эту минуту из комнаты. Он радовался тому, что очутился на воздухе среди этой темной, прямодушной, не способной ни на какие ухищрения ночи, что он мог идти домой пешком и ускорить шаги. Шел он долго и сбился с пути, да он вовсе и не думал о том, куда идет. Было слишком много всего другого, о чем он думал. Однако в конце концов ноги сами повели его куда надо и, пробродив едва ли не час, он остановился возле своего подъезда на узкой, захудалой и совершенно пустынной улице. Он медлил, все еще о чем-то спрашивая себя, прежде чем войти, в то время как вокруг него и над его головой была только безлунная тьма, один или два тускло горевших фонаря и несколько далеких затуманенных звезд. К их-то едва мерцавшим огням он и поднял голову; он думал о том, что все это действительно обернется злою шуткой, если теперь в своем новом положении к концу года Сент-Джордж создаст что-нибудь вроде «Призрачного озера» и что окажется лучше его лучших вещей. При всем своем восхищении перед его талантом Пол все же надеялся, что этого не случится. В эту минуту ему казалось, что, случись это, он вряд ли это переживет. В ушах его все еще звучали слова Сент-Джорджа: «Вы человек очень сильный, удивительно сильный». Так ли это было на самом деле? Конечно, ему приходится теперь быть сильным, это своего рода отмщение.

«А действительно ли он сильный?» — спросит в свою очередь читатель, если он еще не утратил интереса к пребывающему в душевном смятении юноше. Лучшим ответом на этот вопрос будет, может быть, то, что он пытается быть им, но говорить о том, удалось ему это или нет, пока еще рано. Когда осенью вышла в свет его новая книга, мистер и миссис Сент-Джордж нашли, что она в самом деле великолепно написана. Сам знаменитый писатель до сих пор еще не создал ничего нового, но Пол Оверт и сейчас еще не спокоен на этот счет. Могу только за него сказать, что если такое случится, то он будет первым, кто все оценит по достоинству. А это, может быть, и является лучшим доказательством того, что Сент-Джордж был прав и что Природа создала его не для любви к женщине, а для торжества духа.

собрата (фр.)

он ходит за ней по пятам (фр.)

здесь: поверхностного отношения к жизни (фр.)

слов (фр.)

Вот оно, оказывается, как было? (фр.)

Ни за что! (фр.)

отец семейства (фр.)

угрюмые (фр.)

образа жизни (фр.)

здесь: это настоящие открытия (фр.)

по поводу (фр.)

наивность (фр.)

Как же так? (фр.)

только этого еще не хватало (фр.)

клееный картон (фр.)

Не будем больше говорить об этом! (фр.)

Анна (1665–1714) правила в 1702–1714 годах.