Оноре Бальзак - Полковник Шабер

Надежда получить бессменную должность, а следовательно, выгодно жениться, стать депутатом и достичь в будущем высокого положения в политическом мире, сделала Дельбека верным рабом графини. Он не упустил ни одного из тех благоприятных случаев, которые во множестве представлялись в Париже ловким людям в первые три года Реставрации в связи с колебанием биржевых курсов и повышением цен на недвижимое имущество. Он утроил капиталы своей покровительницы, и сделал это с тем большей легкостью, что графиня не гнушалась ничем, лишь бы создать себе в короткий срок огромное состояние. Все расходы по дому она покрывала из служебных доходов мужа, желая сберечь свои деньги. И Дельбек усердно служил замыслам графини, подсказанным жадностью, не доискиваясь ее причин. Люди подобного сорта стремятся раскрыть только те тайны, разоблачение коих может принести выгоду им лично. Впрочем, Дельбеку эта жадность казалась вполне естественной, и он объяснял ее золотой горячкой, которой подвержено большинство парижанок, тем более, что осуществить все планы графа Ферро возможно было только при наличии огромного капитала; управляющий порой склонялся даже к мысли, что алчность графини вызвана привязанностью к супругу, в которого она все еще была влюблена. Сама же графиня погребла разгадку своего поведения в глубинах сердца. Ее тайна была для нее вопросом жизни и смерти, в этом лежала завязка всех событий этой повести.

В начале 1818 года Реставрация казалась незыблемой в своих основах, замыслы правительства, по мнению умов благонамеренных, должны были привести Францию к новому благоденствию; тогда в парижском обществе наметился поворот. Второй брак графини Ферро принес ей, таким образом, любовь, деньги, удовлетворение ее честолюбия. Г-жа Ферро, еще молодая и красивая, выступала в роли светской дамы и жила в атмосфере двора. Богатая сама, богатая по мужу, который слыл одним из самых способных людей роялистской партии, другом короля и возможным кандидатом на пост министра, графиня принадлежала к аристократии и делила с ней ее блистательные успехи. И вот среди всех этих триумфов графиню поразила душевная гангрена. Есть такие сокровенные чувства, которые мужчина при всем своем старании не может утаить от женщины. Вскоре после возвращения короля граф Ферро начал почти раскаиваться в своей женитьбе. Вдова полковника Шабера не принесла с собой никаких связей, и графу пришлось самому, без всякой поддержки пролагать себе путь, где его подстерегали козни и вражда. Затем, при свете холодного рассудка, он, возможно, обнаружил в своей жене кое-какие пробелы по части воспитания, мешавшие ей стать надежной помощницей в осуществлении его планов. Одна его острота по поводу женитьбы Талейрана открыла графине глаза, и она поняла, что если бы он вздумал жениться сейчас, ей никогда бы не стать графиней Ферро. Какая женщина простит своему супругу подобное раскаяние? И не из этого ли ростка возникают обиды, преступления, предательства? Легко представить себе, какая глубокая рана была нанесена этим острым словцом сердцу графини, особенно если мы вспомним, что она боялась возвращения своего первого мужа! Она знала, что полковник Шабер жив, она отреклась от него. Не получая долгое время никаких известий, графиня решила, что он, подобно Бутену, погиб при Ватерлоо вместе с императорскими орлами. Тем не менее она задумала привязать к себе мужа самыми прочными узами — приковать его золотой цепью — и решила составить себе огромное состояние, чтобы второй ее брак стал нерасторжимым, даже если снова появится граф Шабер. Он появился, и графиня не могла понять, почему борьба, о которой она думала с содроганием, до сих пор еще не начинается. Быть может, какая-нибудь болезнь избавила ее от этого человека? Быть может, он просто сумасшедший? В этом случае ей на помощь придет Шарантон. Но она не желала посвящать в свою тайну ни Дельбека, ни полицию из боязни поставить себя в зависимость от них или же ускорить страшную развязку. В Париже есть немало женщин, которые, подобно графине Ферро, скрывают в душе чудовищную тайну или ходят по краю бездны; но со временем больное место немеет, и находятся еще силы, чтобы смеяться и веселиться.

«В положении графа есть нечто странное, — решил Дервиль, очнувшись от глубокой задумчивости, когда его кабриолет остановился на улице Варенн перед особняком Ферро. — Почему он, человек богатый, пользующийся благоволением короля, до сих пор еще не назначен пэром Франции? Может быть, и вправду король, как говорит госпожа Гранлье, склонен из соображений политических преувеличивать значение этого титула и не раздает его направо и налево? К тому же сын советника парламента — это не Крильон, да и не Роган. Графу Ферро удастся войти в Верхнюю палату только с заднего хода. Но если его брак будет расторгнут, он, к великому удовольствию короля, может получить звание пэра по наследству от какого-нибудь престарелого сенатора, не имеющего сыновей, а только дочь. Что же, закинем для начала этот крючок и припугнем графиню», — думал он, поднимаясь по ступеням.