Морган Робертсон - Тщета, или крушение «Титана»

С живостью, с какой дремлющий на ногах человек отвечает на разбудивший его вопрос, он сказал — заикаясь от убывавшего влияния наркотика: «Дочь Миры, сэр, она спит». Он поднял маленькую девочку в ночной рубашке, которая, пробудившись, вскрикнула, и обернул свой бушлат вокруг маленького озябшего тела.

«Кто такая Мира? спросил офицер угрожающим тоном, в котором были также огорчение и разочарование. «Ты сам спал».

Прежде чем Роуланд смог ответить, воздух наполнился криком из «вороньего гнезда».

«Лед!» кричал впередсмотрящий «впереди лед. Айсберг. Прямо под носом». Первый помощник побежал в середину судна, а остававшийся там капитан кинулся к телеграфу в машинном отделении, и тотчас рычаг был повернут. Но не прошло и пяти секунд, как нос «Титана» стал подниматься, а через туман по обеим сторонам показалось ледяное поле, видевшееся под наклоном до ста футов к линии курса. Музыка в театре стихла, и среди неразберихи криков и возгласов — включая оглушительный стальной гул стали, скребущей и разбивающей лед, — Роуланд слышал страдальческий голос женщины, кричавшей со ступеней мостика: «Мира… Мира, где ты? Вернись!»

Семьдесят пять тысяч тонн, — дедвейт — мчащиеся сквозь туман со скоростью пятьдесят футов в секунду, устремились на айсберг. Если бы удар пришелся на отвесную стену, то сопротивление растяжению гнущихся листов и шпангоута превзошло бы ударную силу. Вдавилась бы носовая часть, пассажиры пережили бы страшную встряску, и погиб бы только кто-нибудь из вахты в машинном отделении. Со слегка потупленным носом на малом ходу корабль завершил бы плавание, восстановился за страховые деньги и в итоге выиграл бы от рекламы своей неуязвимости. Но «Титану» противостоял отлогий берег, созданный, вероятно, после недавнего переворота айсберга, резавшийся килем, словно лед стальным полозом буера. Навалившись всей своей тяжестью на правую часть днища, корабль все выше поднимался из моря вплоть до обнажения кормовых винтов и, угодив правой стороной носа на небольшой спиральный подъем льда, он накренился, лишился равновесия и обрушился на правый бок.

Болты крепления двенадцати паровых котлов и трех машин тройного расширения, не способные держать такие тяжести на отвесном настиле, сорвались, и эти огромные массы стали и железа, через переплетение лестниц, решетчатых люков и продольных переборок прорвали борт корабля даже в местах, подпертых сплошным крепким льдом. Наполнивший машинное и котельное отделения жгучий пар вызвал быструю, но мучительную смерть каждого из сотен людей, исполнявших свои обязанности в инженерных помещениях.

Среди рева вырывавшегося пара, и схожего с жужжанием пчел хора почти трех тысяч человеческих голосов, составленного из криков и призывов в запертых помещениях, а также свиста воздуха через сотни отворившихся иллюминаторов, вызванного притоком воды через дыры и разрывы в правом борту, «Титан» медленно двинулся назад и спустился в воду. Там он всплыл с глубоко погруженным боком, точно умирающий монстр, стонущий от смертельной раны.

Когда пароход поднимался, слева от него был плотный ледяной бугор пирамидальной формы, выступавший над верхней, или шлюпочной палубой. При опрокидывании судна этот бугор, в свою очередь, захватил каждую пару шлюпбалок по правому борту, сгибая и отрывая их, сокрушая шлюпки, срывая тали и грепы. Покуда корабль очищался таким способом, лед впереди и вокруг него покрывался сломанными пиллерсами с мостика и другими обломками. И в этом разбитом вдребезги коробчатом сооружении, ошеломленный стремительным броском по дуге с радиусом семьдесят футов, съежился Роуланд с кровоточащей раной на голове, все еще прижимавший к груди маленькую девочку — сейчас слишком испуганную, чтобы плакать.

С усилием воли он встал и посмотрел. Из-за искаженного наркотиком зрения пароход виделся ему чуть больше кляксы на белом, из-за лунного света, тумане. Все же ему казалось, что он видит людей, карабкавшихся и применявших шлюпбалки, и ближайшая шлюпка № 24 виделась качающейся на талях. Корабль скрылся в тумане, но его местоположение еще обнаруживалось ревом пара из железных легких. Рев прекратится, останется лишь страшное жужжание и свист воздуха. Когда последние тоже внезапно стихли, и в тишине раздались приглушенные, раскатистые взрывы — наверное, взрывались отсеки — Роуланд понял, что жертвоприношение свершилось. И что непобедимый «Титан», с почти всеми своими людьми, неспособными лазить по вертикальным полам и потолкам, погрузился в море.