Оноре Бальзак - Темное дело

Мадмуазель де Сен-Синь предложила Роберу Лефевру достаточную сумму за то, чтобы он приехал в Труа и написал портрет Мишю, а г-н де Гранвиль обещал художнику, пользовавшемуся тогда громкой славой, что ему будут предоставлены наилучшие условия для работы. Г-н де Шаржбеф отправился в путь в своем старом рыдване с Лорансой и лакеем, говорившим по-немецки. Около Нанси они нагнали Готара и мадмуазель Гуже, которые выехали раньше них в превосходной коляске; маркиз пересел в эту коляску, а им отдал рыдван. Министр оказался прав. В Страсбурге главный полицейский комиссар отказался завизировать паспорта путешественников, ссылаясь на полученный им строжайший приказ. А в это время маркиз с Лорансой выезжали из Франции через Безансон по дипломатическим паспортам. Лоранса проехала Швейцарию в первые дни октября, но не обратила ни малейшего внимания на эту восхитительную страну. Она сидела в уголке коляски, погруженная в то глубокое оцепенение, которое охватывает преступника, уже знающего час своей казни. Вся природа кажется тогда окутанною в какую-то жгучую мглу и самые обыденные предметы приобретают фантастические очертания. «Если я потерплю неудачу, они умрут», — эта мысль все вновь и вновь обрушивалась на нее, как некогда палица палача обрушивалась на приговоренного к колесованию. Она чувствовала себя все более разбитой и все больше теряла энергию в ожидании страшной, быстротечной и решающей минуты, когда она окажется лицом к лицу с человеком, от которого зависит судьба четырех молодых людей. Лоранса решила не противиться этому изнеможению, чтобы зря не тратить своих сил. Однако маркиз не мог понять подобных расчетов, на которые способны только люди сильные и которые сказываются по-разному, причем в минуты напряженного ожидания некоторые возвышенные умы даже предаются неожиданной веселости; поэтому маркиз опасался, что не довезет Лорансу живою и что не состоится встреча, имеющая столь важное значение только для них, но все же выходящая за обычные рамки частной жизни. Необходимость унизиться перед человеком, которого она презирает и ненавидит, была сопряжена для Лорансы с гибелью всех ее благородных чувств.

— После этого, — говорила она, — на свете будет жить уже не та Лоранса.

Однако едва путники достигли Пруссии, они не могли не заметить огромного движения людей и повозок. Начиналась иенская кампания. Лоранса и маркиз видели блестящие полки французской армии, которые выстраивались и маршировали словно на параде в Тюильри. И благодаря этой развернувшейся перед нею картине военного величия, которое можно описать только с помощью библейских образов и сравнений, человек, воодушевлявший все это множество людей, вырос вдруг для Лорансы до гигантских размеров. Вскоре она услышала и вести о победе. Императорские войска только что одержали верх в двух больших сражениях. Накануне приезда путников в Заальфельд, где они надеялись нагнать Наполеона, который двигался с молниеносной быстротой, был убит принц Прусский. Наконец тринадцатого октября (число это почитается несчастливым) мадмуазель де Сен-Синь оказалась у реки; она ехала вдоль берега, среди войск великой армии, и видела вокруг себя страшную сумятицу; их посылали от одной деревни к другой, от одного подразделения к другому, и Лоранса с ужасом думала о том, что ведь она здесь одна со стариком среди моря солдат — их было полтораста тысяч, и они преследовали полтораста тысяч солдат противника. Грязная дорога вела по холмам, а за оградой, тянувшейся вдоль нее, все время виднелась река; устав от этого однообразного пейзажа, Лоранса спросила у встречного солдата, как называется река.

— Это Заала, — ответил он и указал на прусскую армию, расположенную крупными соединениями на другом берегу.

Сгущались сумерки; Лоранса видела, как вспыхивают костры и поблескивает оружие. Старый маркиз, усевшись с рыцарской неустрашимостью на козлы рядом с новым слугою, правил сам парой отличных лошадей, купленных накануне. Старик предвидел, что, приехав на поле боя, он не найдет ни ямщиков, ни лошадей. Вдруг отважный экипаж, вызывавший удивление у всех солдат, был остановлен жандармом армейской жандармерии, который налетел на маркиза с криком:

— Кто вы такой? Куда вы едете? Кого вам надо?

— Императора, — ответил маркиз. — Я везу важное донесение министров маршалу Дюроку.

— Ну, здесь вам оставаться нельзя, — сказал жандарм.

Однако мадмуазель де Сен-Синь и маркизу все же пришлось остаться, так как совсем стемнело.