Джон Пассос - Большие деньги

произвели все дешевые автомобили, добились наступления автомобильного века и, совершенно случайно, превратили Генри Форда, автомобилиста, поклонника Эдисона, большого любителя птиц,

в величайшего американца своего времени.

Но у Генри Форда возникали и иные идеи – не только в отношении сборочных линий и бытовых привычек своих рабочих и служащих. Он просто фонтанировал идеями. Он не поехал в город, чтобы там составить себе состояние. Нет, этот сельский парнишка разбогател, приблизив город к своей ферме. Концепции, которые он извлек из чтения журнала «Макгоффри Ридер», усвоенные от матери предрассудки и традиции он всегда хранил в неприкосновенности, чистыми и не обветшавшими, как свеженапечатанные банкноты в банковском сейфе.

Он хотел рассказать людям о своих идеях и ради этого купил местную газету «Дирборн Индепендент», и развернул с ее помощью широкую кампанию, направленную против курения.

Когда в Европе разразилась война, у него появились свои идеи и на этот счет. (Подозрительное отношение к военнослужащим и военной службе являлось частью фермерской традиции Среднего Запада, наравне со скупостью, усердием, настойчивостью, воздержанием от крепких напитков и проницательностью в денежных делах.) Любой достаточно разумный американский механик был уверен, что если бы не европейцы, эти невежественные иностранцы, которым вечно недоплачивают, которые пьют, курят, развратничают с женщинами и применяют затратные методы производства, то войны никогда бы не было.

Когда Росике Швиммер удалось все же преодолеть барьер из кучи секретарей и вооруженных охранников, окружавших Форда, и пробиться к нему, она пред\ожила ему остановить эту войну.

Он ответил ей, что, конечно, о чем разговор, они арендуют судно, поплывут туда и вернут из окопов своих парней к Рождеству.

Он на самом деле нанял пароход «Оскар 211» и заполнил его пацифистами и общественными деятелями,

чтобы поплыть в Европу и объяснить там этим князькам, что все, что они там вытворяют, порочно и глупо.

Не его вина, что здравый смысл, присущий бедному Ричарду, больше не правит миром и что большинство из взятых им на борт пацифистов оказались чокнутыми,

отупевшими от газетных заголовков людьми.

Провожать его в Хобокен прибыл Уильям Дженнингс Брайан, [7]и кто-то сунул ему в руки клетку с белочкой. Уильям Дженнингс Брайан произнес пылкую речь с клеткой под мышкой. Сам Генри Форд бросал в толпу розы «Американская красавица». Духовой оркестр наяривал «Я воспитала своего сына не для того, чтобы он стал солдатом». Какие-то шутники выпустили на пристань еще несколько белочек. Убежавшую от родителей молодую пару обвенчал в салоне парохода целый взвод священников, а мистер Зеро, гуманитарий из ночлежки, опоздавший к отходу парохода, отважно бросился в воду Норт-Ривер и поплыл вслед за уходящим судном.

«Оскар 211» теперь называли не иначе, как Плавающая Чаутауква, а Генри Форд заявил, что он напоминает ему деревню на Среднем Западе, но когда они дошли до Христиании в Норвегии, он слег в постель. Журналисты так любили над ним подтрунивать, что подолгу не отпускали его с палубы, и в результате он сильно простудился. Да, за пределами его родного графства Уэйн, штат Мичиган, весь мир явно сбрендил. Миссис Форд вместе с руководством компании послала за ним епископального декана, который и привез его домой, завернутым в одеяла, а пацифистам пришлось своими речами сотрясать воздух одним, без него.

Однако два года спустя Форд уже производил боеприпасы; боевые катера «Орел». Он намечал создание танков с одним членом экипажа и одноместных подводных лодок, наподобие тех, которые испытывались во время революционных войн во Франции. Он объявил через прессу, что намерен передать все свои прибыли от военных заказов правительству, однако нигде нет доказательств, что он на самом деле так поступил.

Среди тех вещей, которые он привез с собой из морского путешествия, оказалась и знаменитая книга «Протоколы сионских мудрецов».

В своей газете «Дирборн Индепендент» он развернул кампанию с целью просвещения всего мира. Только одни евреи, по его мнению, виноваты в том, что мир не похож на эту тихую заводь – его графство Уэйн, штат Мичиган, в те дни, когда его механические тележки еще тащили старые клячи;

войну начали евреи, большевизм, дарвинизм, марксизм, Ницше, короткие юбки и губная помада. Они, по его мнению, стояли за спиной Уолл-стрит и международных банкиров, белой работорговли, за кинофильмами, Верховным судом США, рэгтаймом и нелегальным бизнесом по производству спиртных напитков.