Уильям Теккерей - Доктор Бирч и его молодые друзья

Аристократы составляли большую рѣдкость въ заведеніи Бирча, но преемникъ Принса жилъ у доктора нѣсколько лѣтъ. Онъ былъ старшій сынъ лорда Джорджа Гонта, благороднаго Плантагенета Гонтъ-Гонта, и племянникъ маркиза Стейна.

Въ школѣ доктора очень гордились имъ, и когда хотѣли пустить кому нибудь пыль въ глаза, обѣ миссъ и папа непремѣнно вворачивали въ разговоръ лорда Стейна. Они намекали на послѣдній съѣздъ гостей въ Гонтъ-Гоузѣ и мимоходомъ упоминали, что у нихъ есть молодой другъ, который, по всей вѣроятности, будетъ со временемъ маркизомъ Стейномъ и графомъ Гонтомъ и проч.

Плантагенетъ не очень много заботился объ ожидающихъ его въ будущемъ почестяхъ; если только у него за столомъ былъ сахаръ и сливочное масло, а послѣ обѣда хорошая партія въ кости, такъ онъ считалъ себя уже достаточно счастливымъ. Онъ уходилъ изъ школы когда ему хотѣлось и смотрѣлъ на «мастеровъ» и на другихъ мальчиковъ съ разсѣяннымъ смѣхомъ. Его сперва брали съ собой на прогулку, но онъ такъ шалилъ, что наконецъ принуждены были оставлять его дома. Онъ любилъ вмѣшиваться въ игры самыхъ маленькихъ воспитанниковъ. Сперва его боялись, но потомъ освоились и подружились съ нимъ. Разъ я видѣлъ, какъ онъ покупалъ у мистриссъ Рэгглесъ сладкіе пирожки для одного осьми-лѣтняго мальчика, и прегромко кричалъ на нее, что она не даетъ ему сдачи. Онъ не совсѣмъ чисто произноситъ слова, однакожь, не уродуетъ ихъ, и ему не больше двадцати-трехъ лѣтъ.

Въ домѣ Бирча знаютъ его лѣта въ точности, хотя онъ никогда не говорилъ объ этомъ….

Мистера Гонтъ не богатъ деньгами. У него они были, но Буллокъ отвелъ его однажды въ сторону и выпросилъ взаймы. У него порядочно длинный счетъ отъ торговки сладкими пирожками. Онъ не выѣзжаетъ изъ Родвель-Реджиса круглый годъ, ни въ въ учебное, ни въ вакаціонное время: для него это все равно. Никто его не посѣщаетъ, никто не думаетъ о немъ, кромѣ развѣ того времени — это случается раза два въ годъ — когда докторъ ѣздитъ въ Гонтъ-Гоузъ, забираетъ письма къ нему и выпиваетъ стаканъ вина въ комнатѣ дворецкаго.

И, несмотря на все ото, въ немъ есть что-то джентльменское. Манеры его не похожи на манеры хозяевъ этого грубаго стола, за которымъ онъ обѣдаетъ (я не говорю о миссъ Флорѣ, потому что у нея манеры герцогини). Когда онъ увидѣлъ, что миссъ Флора деретъ за уши маленькаго Фиддеса, онъ покраснѣлъ и пришелъ въ негодованіе, котораго только не высказалъ словами. Послѣ этого онъ дня три не показывался ей на глаза, но потомъ они помирились. Сегодня я видѣлъ ихъ въ саду, гдѣ гуляли только обѣдающіе въ гостиной. Онъ былъ очень веселъ и дотронулся до нея своею тросточкою. Она подняла на него съ удивленіемъ свои глаза и улыбнулась ему.

Я считалъ своею обязанностью сообщитъ объ этомъ старой Зоѣ. Но злая дѣва отвѣчала мнѣ, что она желала бы, чтобы люди заботились о своихъ собственныхъ дѣлахъ и держали языкъ за зубами; что есть люди, которымъ платятъ жалованье за преподаваніе чистописанія, но не зато, чтобы они производили въ домѣ раздоръ. Послѣ этого я призадумался, слѣдуетъ ли мнѣ сообщатъ обо всемъ доктору.

Проходя сегодня утромъ черезъ лужайку, на которой играютъ воспитанники, я увидѣлъ прекраснаго молодца съ свѣжимъ лицомъ и бѣлокурыми усами. Онъ прохаживался взадъ и впередъ, подъ руку съ Чампіономъ старшимъ, и за ними слѣдовала толпа маленькихъ учениковъ.

Они, очевидно, разговаривали о старыхъ временахъ.

— Что сдѣлалось съ Ирвинонъ и Смитомъ? — Гдѣ теперь Билль Гэрри и Джонесъ, — не Сквинни Джонесъ, а Кокку Джонесъ? и т. д.

Джентльменъ былъ здѣсь не чужой; по всему замѣтно, что онъ старый воспитанникъ школы Бирча и зашелъ повидаться съ остающимися здѣсь товарищами и посѣтить cari luogi своей юности.

Чэмпіонъ очевидно гордился этимъ товарищемъ. Онъ позвалъ своего брата, меньшого Чампіонаи представилъ его пріятелю.

— Поди сюда, сэръ, сказалъ онъ. — Его еще не было въ школѣ въ наше время, Дависонъ. — Нетъ, сэръ, обратился онъ снова къ брату: — это капитанъ Дависонъ, воспитанникъ Бирча. Сирсои у него, кто былъ въ первыхъ рядахъ при Себраскѣ?

Лицо Пети зардѣлось румянцемъ, когда онъ взглянулъ на Дэвисона и протянулъ ему руку. Старый Чампіонъ и Дависонъ также одушевились. Закричали. «Ура! ура! ура"» а Чампіонъ шелъ впереди и размахивалъ своей дубиною. Сцена стоила того, чтобъ посмотрѣть. Нынѣ воинъ-герой, а нѣкогда школьный пѣтухъ, воротился въ мѣсто своего дѣтства взглянуть на старыхъ друзей. Онъ никогда не забывалъ ихъ, хотя, разставшись съ ними, видалъ вблизи смерть и пріобрѣлъ себѣ почетное званіе. Одинъ только мой санъ не позволилъ мнѣ также снять передъ нимъ шляпу.