Оноре Бальзак - Жизнь холостяка

Однажды они окунули в серу три охапки соломы и вместе с промасленной бумагой засунули их в камин старой ханжи, приятельницы г-жи Ошон. Утром, разведя огонь, бедная женщина, тихая и кроткая, увидела перед собой огнедышащий вулкан. Примчались пожарные, сбежался весь город, а так как среди пожарных находилось несколько «рыцарей безделья», то они залили водой весь дом старушки и, не удовлетворившись тем, что напугали ее пожаром, привели ее в ужас потопом. Она заболела.

Когда им хотелось, чтобы кто-нибудь провел всю ночь настороже и в смертельной тревоге, они посылали своей жертве анонимное письмо, предупреждая обывателя, что он будет обворован; после этого они один за другим проходили, пересвистываясь, мимо его ограды или окон.

Одна из самых милых выходок, долго забавлявшая город, так что еще и сейчас о ней рассказывают, заключалась в следующем: они разослали наследникам одной старой и очень скупой дамы, которая должна была оставить прекрасное наследство, коротенькие извещения о ее смерти с просьбой прибыть к известному часу, чтобы присутствовать при наложении печатей. Из Ватана, Сен-Флорана, Вьерзона и окрестностей прибыло почти восемьдесят человек, все в глубоком трауре, но довольно весело настроенные, некоторые со своими женами, а вдовы с сыновьями, кто в двуколке, кто в плетеном кабриолете, кто в дрянной тележке. Представьте себе сцену между служанкой старой дамы и первыми прибывшими наследниками. А совещания у нотариусов! В Иссудене словно произошел мятеж...

В конце концов помощник префекта осмелился счесть такое положение невыносимым, тем более что нельзя было дознаться, кто позволяет себе эти шутки. Сильные подозрения падали на молодых людей, но так как в ту пору Национальная гвардия в Иссудене существовала лишь по имени, гарнизона не было, а жандармский лейтенант имел в своем распоряжении только восемь жандармов и ночных обходов не делали, то невозможно было найти доказательства. Помощник префекта немедленно был взят на заметку и зачислен в ненавистные . Этот чиновник имел привычку завтракать двумя свежеснесенными яйцами. Он держал кур у себя во дворе, и, кроме мании есть свежеснесенные яйца, у него была еще другая — варить их самолично. Ни его жена, ни служанка, никто, по его мнению, не умел варить яйца, как нужно; он производил это с часами в руках и хвастался, что по части варки яиц превосходит всех на свете. Два года он варил яйца с успехом, снискавшим ему множество насмешек. И вот в продолжение месяца каждую ночь у его кур таскали яйца, вместо которых подкладывали сваренные вкрутую. Помощник префекта лишь попусту терял труд и время, а вместе с ними и славу яичного помощника префекта . В конце концов он начал завтракать иначе. Но он ничуть не заподозрил «рыцарей безделья», настолько их проделка была ловко осуществлена. Макс придумал смазывать каждую ночь трубы в его печах маслом со столь зловонным запахом, что хоть беги из дому. Этого мало; однажды, когда жена помощника префекта собралась к обедне, ее шаль оказалась склеенной каким-то составом так крепко, что ее нельзя было накинуть. Помощник префекта исходатайствовал у своего начальства перевод в другое место. Малодушие и покорность этого чинуши содействовали окончательному упрочению таинственной власти озорных «рыцарей безделья».

Между улицей Миним и площадью Мизер в то время была расположена часть квартала, ограниченная внизу рукавом Отводной реки, а сверху укреплениями — от плаца до Горшечного рынка. Этот неправильный четырехугольник застроен убогими домишками, налезающими друг на друга, а тесные кучки их разделены кривыми улочками столь узкими, что вдвоем по ним невозможно пройти рядом друг с другом. Эта часть города, своего рода Двор Чудес [37] Двор Чудес — трущобы средневекового Парижа, где находили себе приют нищие и воры; романтическое изображение Двора Чудес дано в романе В. Гюго «Собор Парижской богоматери». , была заселена бедняками или людьми, занятыми малоприбыльными профессиями; они и помещались в этих лачугах и жилищах, живописно именуемых в просторечии «подслеповатыми домами». Без сомнения, во все времена то был проклятый квартал, убежище всякого темного люда, — недаром одна из улиц называлась там Улицей палача . Установлено, что в продолжение пяти веков у городского палача здесь был свой дом с красною дверью . Помощник палача города Шатору проживает здесь и поныне, если верить народным толкам — потому что он никому не показывается на глаза. Только виноградари имеют сношения с этим таинственным существом, которое унаследовало от своих предшественников дар излечивать переломы костей и язвы. В прошлые времена, когда город жил на столичный лад, тут было местопребывание веселых девиц; проживали здесь и перекупщики таких вещей, на которые, казалось бы, никто не позарится, проживали старьевщики со своим зловонным товаром, — словом, тот неправдоподобный сброд, который почти в любом городе населяет такие места, под главенством двух-трех евреев.