Мигель Астуриас - Ураган

Бастиансито Кохубуль не хотел оставаться в столице, говорил, что не так уж позарез целую ночь валяться в гостинице на жесткой койке. Но Лестер Мид, когда дело касалось расходов, был непреклонен.

— Нам все равно, что койка, что кровать. Мы солдаты. Идет война против Зеленого Папы, и мы на линии огня. Тот, кто забывает об этом, — плохой солдат. Индейцы спят на земле, не тратят деньги в лавках Компании, поэтому только они одни возвращаются богатыми из бананового ада. Мы тоже разбогатеем! Мы поедем домой по железной дороге, в наших вагонах, которые возят наши бананы, и будем петь песни!

— Вот тогда, — сказал Макарио Айук Гайтан, по прозвищу Косматый, — неплохо было бы разложить на рельсах кое-кого, а кого — вы сами знаете, да пусть бы поезд по ним и прокатился.

На следующий день отправились в таможню все вместе на двух грузовиках.

— Сокоррито Крус, — вызвал служащий таможни, стоявший в дверях одного из складов.

— Я, — послышался женский голос. Невысокая кругленькая женщина оттолкнула Мида и его спутников и пробралась вперед.

— Я — Сокоррито Крус, а вот он — Ниньо де Гойя.

Позади женщины показался мрачный испанец в кордовской шляпе.

— Это ваша мельница для банановой муки? — спросил таможенник.

— Чего-о-о? — протянул Ниньо де Гойя.

— Будь проклят тот, кому вздумалось везти сюда эту пакость! — сказала Сокоррито. — Мы насчет нашего гардероба, моего и вот его, чтобы вы знали!

— Я и не слыхивал о таких мельницах.

— Накажи меня святая дева дель Пилар.

— Ну, святая дева мелет одни только звезды. А захочет — так ваши глазки, и получается свет, лучи золотенькие…

— Это все дома, в Испании. Здесь, в Америке, мелют даже то, что молоть не полагается. Моей мельнице здесь молоть нечего, только твое зерно ей и годится, Ниньо де Гойя. Мельницы хороши, когда зерно мелют, и прекрасная мельничиха сидит как в старинном фарсе, а тут черт знает какая дрянь!

— Сколько у вас мест? — спросил испанцев таможенник.

— Всего только тридцать шесть, — отвечал Ниньо де Гойя, — мы люди скромные…

У другой двери служащий занялся владельцами мельницы для бананов. Лестер и его друзья волочили тяжеленные тюки, огромные ящики с деталями и, наконец, самое тяжелое — жернова. Все это с величайшим трудом, с помощью рычагов и катков погрузили на два грузовика.

Сокоррито Крус приподняла юбку, стала поправлять подвязку. Лестер Мид увидел смуглую тугую плоть и потерял покой. Волнение смешивалось со злобой — зачем она говорила гадости про мельницу, смолоть ее в порошок за это и то мало! Он слышал, что вещи актеров отправляют в отель «Париж», сошел с грузовика, сказав, что ему необходимо срочно позвонить в Нью-Йорк, подождал, пока машины одна за другой повернули за угол…

Сокоррито Крус занимала комнату, выходившую одним окном во двор, а другим — на улицу, в соседней комнате поместился Ниньо де Гойя. Мид устроился поблизости, в одном из не занятых еще номеров.

В первый день он следил за каждым их шагом. Сокоррито Крус заметила, что высокий блондин поглядывает на нее, потом он ей поклонился. «Какой милый, — подумала Сокоррито, — в Испании мужчина не склоняется перед разъяренным быком, это верно, но и перед женщиной он тоже не склоняется, с ней он обращается, как с быком: сначала дразнит плащом, потом вонзает бандерилью и, наконец, начинается битва не на жизнь, а на смерть».

Битва не на жизнь, а на смерть началась в тот день, когда Мид вошел в ее номер. Сокоррито обмерла. За стеной глухо раздавались шаги Ниньо де Гойя. Сокоррито не спеша повернула голову — пусть видит, как она уверена в себе, надо же дать понять этому американцу, что она не из тех женщин, которых можно взять нахрапом. А если она не кричит и не гонит его вон, так только потому, что вовсе не собирается поднимать скандал и пятнать свою репутацию, она же не какаянибудь легкомысленная особа.

— Вы ошиблись дверью?

— Нет.

Она растерялась от этого решительного «нет». Мид шел прямо на нее.

— Что вам надо? — испуганно вскрикнула Сокоррито и спряталась за ветхую шелковую ширму.

— То, что я вижу перед собой.

— Ах, вы хотите то, что видите перед собой? Ничего не получится. Штучка, конечно, аппетитная, не спорю, только у нее есть хозяин, ясно? Хозяин имеется.

Мид схватил ее за плечи, и, ощутив тепло его сильных рук, она сразу ослабела, обмякла, как тряпичная кукла. Она-то, кажется, видала всякое, кто только ее не домогался, а тут, на тебе, растерялась перед этим упрямым кровь закипала в его жилах. Страстно желал он эту женщину, и в то же время хотелось измолоть ее в муку, уничтожить…