Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

Любопытно, что никто не подозревал о существовании погребенного сокровища. Когда английский путешественник Суинберн осматривал эту территорию в конце XVIII века, он написал: «Не знаю в истории второго такого поселения, которое было окончательно стерто с лица земли».

Из всех малых видов искусств, что дожили до наших дней, мне больше всего по душе танагрские статуэтки. Это — изящно смоделированные фигурки из обожженной глины, около фута в высоту, на некоторых из них сохранились слабые следы краски. Обычно они изображают женщин в ниспадающей красивыми складками одежде. На головах некоторых фигур маленькие шляпки — плоские или конической формы. Иногда это две женские фигурки, сплетничающие друг с другом. Есть и сидящие женщины. Часто женщины держат в руке веер, зеркало или шар. Встречаются танцовщицы, стоящие на одной ноге. Видел я и двух девушек, танцующих одна подле другой, похоже, древний автор изобразил профессиональных балерин. Есть даже африканская танцующая девушка. Очаровательна фигурка танцовщицы, поправляющей на поднятой ноге балетную туфельку. Но чаще всего увидишь женщину, любующуюся на себя в зеркало, поправляющую прическу или оправляющую платье или шляпку. По всей видимости, дама готовится выйти из дома.

Эти маленькие фигурки потому так очаровательны, что они правдиво отражают обычную жизнь, протекавшую двадцать столетий назад. Искренний взгляд на человека привлекает куда больше, чем постановочные сценки, запечатленные в севрском и мейсенском фарфоре. Многие из тех, кто бродил по местам раскопок и разглядывал музейные экспонаты, время от времени задавались вопросом: как бы выглядела встреча с человеком, жившим в отдаленном столетии, и какие точки соприкосновения можно было бы найти при общении с ним? Думается, что с танагрскими женщинами наверняка мы нашли бы общий язык. Некоторые из них очень похожи на наших современниц, которые, оправляя платье, стоят на ступенях театра, поджидая такси.

Нет ничего приятнее такого вступления к знакомству с Великой Грецией. Я бродил от одной витрины к другой, с восхищением разглядывая экспонаты — фигурки, вазы, ювелирные изделия, монеты, которые жители этого города когда-то создали и ценили. Некоторые литераторы сравнивали цветущие, предприимчивые города Великой Греции с Соединенными Штатами. Если продолжить это справедливое сравнение, то Тарас за четыре века до новой эры можно уподобить Нью-Йорку. «Греческие города на западе были процветающими нуворишами; их храмы были чуть больше, чем на родине; их искусство было чуть наряднее, — писал Джон Бордман. — Художников и философов заманивали из Греции комиссионными или лекционными турами, и их работа от этого не всегда страдала».

В этом ярком и богатом мире некогда презираемые бастарды очень быстро сделались миллионерами. Они сколотили себе состояние, строя корабли, выращивая скот, занимаясь производством шерсти. Одни стали владельцами мельниц, другие работали в красильном либо гончарном производстве. Их доки и склады ломились от прекрасных товаров того времени. Об их богатстве и значении говорила самая большая статуя в мире (исключая Колосса Родосского) — бронзовый Юпитер, возвышавшийся над городом. Были построены широкие дороги, появились многочисленные рынки, на берегах лагуны выросли виллы и плавательные бассейны, городские и фруктовые сады, пасечники производили отличный мед, не уступавший гимету. [34] Греческий тимьяновый мед.

Греки говорили, что когда-то собака Геркулеса нашла на берегу улитку, раздавила ее во рту, да так и осталась навсегда с пурпурными челюстями. Эта улитка называется багрянка. Моллюск стал источником пурпурной краски, которая высоко ценилась в античные времена. Красильные мастерские Тараса были знамениты, и еще век гору панцирей багрянки показывали как одну из достопримечательностей Таранто, но при строительстве нового города эта гора исчезла. Краска улитки заключена в маленькой железе с жидкостью, поначалу бесцветной. Будучи извлеченной на воздух, она становится красновато-пурпурной. Одной из сцен Тараса, которую многие путешественники, должно быть, видели в древние времена, были рабочие-красильщики, извлекавшие мешочки с краской и выбрасывавшие пустую скорлупу в ту самую, исчезнувшую гору.

Шерсть Тараса ценилась не меньше краски, в которую ее окунали. Говорят, что на местных овец надевали кожаные жилеты, чтобы защитить их драгоценную шерсть. В Тарасе изготовляли и шелк, пользовавшийся большим спросом у танцовщиц. Его получали из прочных волокон моллюска пиннанобилиса. С помощью этих волокон он прикреплялся к подводным скалам. Материал этот, как можно предположить, был очень дорогой. Его покупали либо натурального коричневого цвета, либо окрашенного в пурпур. Разумеется, больше его не производят, но один человек сказал мне, что помнит галстуки и перчатки, которые все-таки иногда шили из этого шелка, и, кажется, недавно он видел такой галстук в магазине. Я обошел все галантерейные магазины Таранто, в особенности те, куда ходят молодые люди с целью произвести впечатление (far figura), однако все оказалось напрасно.