Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

В 1016 году в этой таинственной пещере произошло событие, которое нетрудно было восстановить, — приезд группы из сорока норманнских рыцарей. Возвращаясь домой из Святой Земли, они заглянули сюда по пути. Вполне возможно, что это были те же рыцари, которые, высадившись в Салерно, обнаружили, что город захвачен сарацинами. Рыцари взялись за оружие и повели на цитадель такую яростную атаку, что сарацины спешно уселись в свои корабли и убрались восвояси. Это событие так поразило правителя Салерно, что он попросил чужеземцев остаться и воевать за него. При этом пообещал высокое вознаграждение. Рыцарям же не терпелось домой, поэтому они отклонили его предложение. Уезжали они с подарками — редкими фруктами, шелками и другими предметами, способными соблазнить друзей, оставшихся дома, на поездку в Италию. То же повторилось в Сант-Анджело. К норманнам обратился сосланный на Бари аристократ, некий Ломбард. Он попросил их присоединиться к нему и изгнать византийцев, но получил тот же ответ: они посоветуют друзьям из Нормандии приехать и помочь в его предприятии. Все так и произошло, что доказала история. Вскоре после возвращения рыцарей домой норманнские наемники стали эмигрировать в Апулию. Так началось норманнское вторжение и захват Южной Италии.

Когда норманны сделались королями Сицилии, полуостров Гаргано стал частью наследства королев Сицилии, в таком качестве он перешел в собственность двух английских принцесс — Иоанны, дочери короля Генриха II, которая вышла замуж за короля Сицилии Вильгельма II, и Изабеллы, дочь короля Иоанна, ставшей третьей супругой императора Фридриха II. Приятно думать, что эти английские принцессы посещали знаменитое святилище, хотя Иоанна стала причиной для волнений. Вильгельм II скончался молодым и завещания не оставил, и его трон был узурпирован Танкредом. Он запер вдову и присвоил ее наследственные земли. Танкред не мог выбрать менее удачный момент для своего коварного поступка, поскольку брат Иоанны, Ричард Львиное Сердце, совершая крестовый поход, приближался к западному побережью Италии. Танкред вынужден был вернуть Иоанну брату, вместе с огромной суммой в золоте за Сант-Анджело. Говорят, что во время крестового похода Ричард и Иоанна вскоре эти деньги растратили.

Я подумал, что сейчас потратить большие деньги в Сант-Анджело невозможно. В отличие от других мест паломничества, город не стал богат. Частично это можно объяснить приятным отсутствием торговцев. Вероятно, по этой же причине не смог я отыскать гостиницу или ресторан. По совету прохожего, направился на главную улицу и спустился по древним ступеням в пещерную тратторию. Столы, накрытые безупречно чистыми скатертями, находились на разном уровне от грубого каменного пола. На каждом столике стоял графин с красным вином. Посетителями были фермеры и местные синьоры. Моим соседом оказался коммивояжер из Бари. Он торговал пластмассовыми ведрами и кухонной утварью и выглядел так жалко, как может выглядеть только молодой итальянец, у которого рухнули все надежды. Его обычная сфера деятельности, сказал он, — Бриндизи и Таранто, но болезнь компаньона вынудила его ездить по полуострову Гаргано, и это ему страшно не нравилось. Он мрачно намотал на вилку спагетти и вздохнул. «Это варварский регион», — сказал он. Даже очаровательная юная официантка с короткими каштановыми волосами и в юбке из шотландки не рассеяла его меланхолию.

Мне подали наваристый суп, и, может быть по ассоциации с килтом, я подумал, что это — вариант шотландского блюда. Следом явилась жареная козлятина. Такое отличное мясо мне доводилось есть лишь много лет назад в Греции. Там оно называлось agneau de lait. [11] Выкормленный молоком ягненок (фр.). Потом настал черед сыра, бледного и резиноподобного, приготовленного из овечьего молока. Во второй раз я его заказывать не стану, хотя в окружении грубых каменных стен он неплохо сочетался с крепким вином.

Я пошел гулять по городу, задрав голову, осмотрел колокольню XII века и замок, построенный норманнами. Думаю, это произошло при Роберте Отвиле по прозвищу Гвискар, или Хитроумный. Затем увидел большое козье стадо, пасшееся возле дороги в тени деревьев. Я залюбовался этой картиной: козы живописно выделялись на фоне солнечных склонов холма и больших валунов. Вдруг я заметил, что одно из животных смотрит на меня с выражением, в котором враждебность наполовину смешивалась с любопытством. Приглядевшись, я увидел, что никакая это не коза, а молодой человек, спрятавшийся между животными. Если бы ему еще и рога, отличить было бы невозможно. Обрадовавшись, что увидел пастуха, к тому же похожего на Пана, я обратился к нему с несколькими словами приветствия, но бедный парень, должно быть, испугался, что с ним заговорили не на козьем наречии. Он дико взглянул на меня и кинулся бежать, огибая валуны. Скоро Он скрылся из глаз. Козы закивали бородатыми головами, застучали по камням копытами, зазвенели бубенцами, и дорога опустела.