Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

Я старался представить, что видел апостол Павел в то время: ведь многое из того, что явилось его взору, покоится ныне под водой. Впрочем, широкие береговые очертания остались теми же. Когда «Кастор и Поллукс» бросил якорь, Павел должен был увидеть забитую судами бухту; слева от него — виллы Байе, спускающиеся по склону холма до самой воды; справа он, возможно, увидел маленькую бухту Неаполис, а на заднем плане — Везувий, которому лишь через семнадцать лет предстояло проснуться и уничтожить Помпеи. Среди толп, сбежавшихся на причал встретить зерновоз, были его еврейские друзья, обратившиеся в веру… «Прибыли на второй день в Путеолы, где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней». [53] Деян 28:13–14.

На холмах, к юго-западу от Поццуоли, можно увидеть все, что осталось от знаменитого Байе, называющегося теперь Байя. Этих развалин на удивление много, и там по-прежнему ведутся раскопки. Большая часть древнего Байе находится на морском дне, но на земле остались классические руины, их называют «храмами», но на самом деле это огромный античный спа.

Возможно, французская Ривьера 1930-х годов имеет некоторое сходство с античным Байе, но не думаю, что какое-либо другое место в современном мире было таким же роскошным и модным, как «золотой берег» Байе во время Римской империи. Говорят, на этой прибрежной полосе люди, имевшие в собственности провинции, соперничали друг с другом за каждый акр. В республиканские времена виллы строили на скалах, а в имперские — даже на скалах, стоящих в море. У самых великих людей римской истории были здесь виллы: Марий, Сулла, Помпей, Юлий Цезарь, Тиберий, Нерон, Цицерон, Лукулл, Гортензий… Это место и в самом деле можно назвать «Кто есть кто» по отношению к римской славе и плутократии. Здесь пускались во все тяжкие, и у лучших исторических персонажей обнаруживались тайные пороки.

Я ходил от одной термы к другой (а их тут было великое множество, причем некоторые прекрасно сохранились).

Одна круглая терма, все еще под крышей, напоминала маленький пантеон — живописная и прекрасная руина, от других остались стройные колонны. Я вспомнил переживания поэта Проперция, опасавшегося, что dolce vita [54] Сладкая жизнь (лат.). плохо повлияет на его возлюбленную Кинфию. Пляжная жизнь и другие соблазны могли оказаться фатальными для женской добродетели. Кинфия, в своем бикини и с заново высветленными волосами, возможно не зря вызывала беспокойство возлюбленного. Может, она даже писала ему будто скучает, однако Проперций мучился, и любовь увеличивала его страдания. «У Проперция есть нечто общее с Марселем Прустом, — заметил Гилберт Хайет в книге „Поэты и ландшафт“, — их мужские персонажи обычно не способны наслаждаться любовью, когда держат в объятиях обожаемую женщину, однако в полной мере ощущают ее на расстоянии, терзаясь дикой ревностью».

Прекрасная горная тропа в окружении виноградников выводит к античному городу Кумы, самой старой колонии Великой Греции. Здесь находился загадочный Дом сивиллы. Древний город, разумеется, давно исчез, но остался Акрополь, высокий романтический холм, на вершине которого стоит храм. В храме имеются коридоры, по которым можно пройти в зал, где Сивилла изрекала свои пророчества. Более романтичного классического места в Италии я не видел.

Это — один из самых древних памятников в стране. До 1932 года невозможно было пройти по галерее и заглянуть в Грот сивиллы. Бесчисленные попытки проникнуть в туннель привели к обвалам, и туннель был заблокирован. Но в мае 1932 года диггеры проломили завал и добрались до подземного помещения, так живо описанного в шестой книге «Энеиды», где голос Сивиллы разносят каменные своды. Вот так была найдена малоизвестная, но самая впечатляющая реликвия средневекового мира.

Я вышел из-под раскаленного солнца и окунулся в полумрак циклопического туннеля. Коридор слабо освещался сквозь редкие отверстия, выдолбленные в скале. Форма туннеля напоминала перевернутую букву V. Древние каменщики поработали на славу: мне казалось, что я попал в Микены или Стоунхендж, в далекое и мощное столетие. Если в Неаполь приедет человек, хотя бы слегка интересующийся античным миром, то он просто обязан посетить Грот сивиллы, в противном случае он пропустит самое главное. Если бы мне предложили альтернативу, то Кумы я предпочел бы Помпеям.

В конце туннеля я приблизился к зловещему помещению, вырезанному в туфе. Сивилла произносила там свои пророчества. Вергилий, должно быть, много раз здесь стоял. Его рассказ похож на свидетельство очевидца. Потолок пещеры даже выше, чем в коридоре. Здесь есть несколько больших арочных ниш. В скале имеются отверстия. Вероятно, туда вставляли деревянные дверные косяки, так что часть помещения для каких-то целей отгораживалась от посетителей. Мне показалось, что этот подземный склеп до сих пор пропитан религиозным страхом.