Оноре Бальзак - Об Екатерине Медичи

— С такими мыслями далеко не уйдешь, Карло, — решительно ответил ему маршал. — Ты хочешь стать по гроб верным королю, а ведь он долго не протянет, он совсем изможден. Козимо Руджери сказал, что жить ему осталось не больше года.

— Бывает, что кабан, умирая, убивает охотника, — сказал Карло Гонди. — В этом заговоре герцога Алансонского, короля Наваррского и принца Конде, о котором так хлопочут Ламоль и Коконна, больше риска, чем пользы. Во-первых, король Наваррский, которого королева-мать собиралась захватить врасплох, стал остерегаться ее и не хочет во все это вмешиваться. Он хочет извлечь выгоду из этого заговора, ничего не ставя на карту. К тому же, сейчас все думают о том, чтобы посадить на престол герцога Алансонского, который собирается стать кальвинистом.

— Budelone! [136] Обжора! ( итал. ругат. ) Неужели ты ничего не понимаешь? Этот заговор покажет нашей королеве, что гугеноты могут сделать с герцогом Алансонским и что король хочет сделать с гугенотами. Ведь король пытается сговориться с ними! Но для того, чтобы он промахнулся, Екатерина завтра же сообщит ему об этом заговоре. Это сведет на нет все его планы.

— Да! — воскликнул Карло Гонди. — Пользуясь нашими советами, она стала теперь сильнее, чем мы. Это хорошо.

— Хорошо для герцога Анжуйского, которому больше хочется царствовать во Франции, чем в Польше; я все ему расскажу.

— Значит, ты уезжаешь, Альберто?

— Да, завтра. Разве мне не было поручено сопровождать короля польского? Я застану его в Венеции; его величество там сейчас развлекается.

— Ты воплощенная осторожность.

— Che bestia! [137] Какой ты глупый! ( итал. ) Клянусь тебе, что здесь при дворе нам не грозит ни малейшей опасности. Неужели ты думаешь, что иначе я бы уехал? Я бы остался возле нашей доброй повелительницы.

— Доброй! — повторил Карло Гонди. — Эта женщина не станет жалеть своих слуг, которые сделали все, что от них требовалось.

— О coglione! [138] О дурак! ( итал. ) Ты хочешь стать солдатом, а боишься смерти. Каждое ремесло к чему-то обязывает, а у нас есть свои обязательства перед троном. Начав служить королям, без которых на земле не стало бы власти, королям, которые даруют нашим семьям покровительство, возвышение, богатство, мы должны питать к ним любовь, от которой возгорается пламенем сердце мученика, нам надо уметь пострадать за них. Когда они приносят нас в жертву своему величию, мы можем погибнуть, ибо мы умираем не только ради них, но и ради самих себя, — семьи наши не погибают. Ecco [139] Вот что ( итал. ). .

— Ты прав, Альберто, ты ведь получил старинное герцогство Ретц.

— Послушай, — сказал герцог де Ретц. — Королева возлагает большие надежды на искусство Руджери, чтобы помириться с сыном. Когда наш болван не захотел больше звать к себе Рене, эта хитрая бестия отлично поняла, что заподозрил ее сын. Но кто знает, что сейчас у короля на уме? Может быть, он просто еще не решил, какую казнь избрать для матери. Он ее ненавидит, ты понимаешь? Он о чем-то проговорился королеве, та разболтала все госпоже Фьеско, а Фьеско сообщила об этом королеве-матери. И вот теперь король скрывает свои планы даже от жены.

— Давно уже пора это сделать, — сказал Карло Гонди.

— Сделать что? — спросил маршал.

— Занять короля, — ответил Карло Гонди; хоть он и не пользовался таким доверием Екатерины, как его брат, он был, однако, не менее прозорлив.

— Карло, я помог тебе проложить дорогу в жизни, — многозначительно сказал Альберто Гонди, — но если ты хочешь стать герцогом, как я, будь так же, как и я, слепо предан нашей повелительнице. Она останется королевой, она здесь сильнее всех. Госпожа де Сов сделает все, что она захочет, а король Наваррский и герцог Алансонский сделают все, что захочет госпожа де Сов. Екатерина будет всегда вить из них веревки, как при этом короле, так и при Генрихе III. Да будет угодно господу, чтобы он не был столь неблагодарным.

— Почему?

— Его мать слишком много для него делает.

— Чу, на улице Сент-Оноре какой-то шум! — воскликнул Карло Гонди. — Это у Рене закрывают дверь! Ты что, не слышишь, сколько там народу? Обоих Руджери арестовали.

— Ах! Diavolo! [140] Дьявол! ( итал. ) Вот что значит действовать осторожно! Король на этот раз не дал воли своим чувствам, как он это делал всегда. Только в какую тюрьму он их посадит? Нужно пойти посмотреть, что там творится.

Оба брата добрались до угла улицы Отрюш в ту минуту, когда король входил в дом своей любовницы. При свете факела, который держал привратник, они увидели Таванна и обоих Руджери.