Оноре Бальзак - Булонский лес и Люксембургский сад

Есть люди, которые по любому поводу создают портрет французской молодежи и при этом описывают целое поколение с такой уверенностью и определенностью, словно речь идет об одном человеке. Самые разнообразные характеры, нравы и умы они выражают одной общей формулой, и, послушав их, можно подумать, будто все, кто не достиг возраста, дающего избирательные права, думают, действуют и живут словно по команде. Но формула эта меняется в зависимости от автора. Отсюда определения самые неожиданные и противоречивые: молодежь серьезна, молодежь легкомысленна; она трудолюбива, она предается безделью; она полна учености, она невежественна; она невоспитанна, она образец прекрасных манер и не знает равных в области хорошего тона и вкуса; она действует, не думая, она думает, не действуя. Одним словом, самых разнообразных определений, какие только можно найти в трудах натуралистов, философов и публицистов, не хватило бы, чтобы обрисовать это многоликое существо, именуемое молодежью.

Если бы живопись могла прийти на помощь слову, я предложил бы последовать примеру добрых людей, которые, желая изобразить Францию, набрасывают на полотне внушительную фигуру женщины с короной на голове, не позабыв при этом о неизбежном голубом платье и белых лилиях. Кто не говорит ничего, говорит все. Сбросив лет десять и переменив пол, эта дама вполне могла бы представить французскую молодежь. Но где найти слова, которые могли бы заменить голубое платье, и какой писатель найдет ту широту мысли, ту удачную неопределенность выражения, которые сообщают картине художника все достоинства алгебраической формулы? Если алгебра не сжалится над литературой, придется отказаться от мысли сочетать столь противоречивые суждения, и французская молодежь будет вынуждена принять в качестве определения письмо г-жи де Севинье [1] Г-жа де Севинье. Мари де Рабютен-Шанталь (1626—1696) — известна своими письмами из Парижа к дочери — г-же де Гриньян, — в которых рисовала яркую картину французской придворной жизни. о замужестве Мадмуазель [2] Мадмуазель — титул старшей дочери брата короля. Здесь имеется в виду шумная история, вызванная тайным браком герцогини де Монпансье, двоюродной сестры короля Людовика XIV, с авантюристом Лозеном — провинциальным дворянином, сделавшим блестящую придворную карьеру. и предстать перед судом потомства, которое, подобно г-же де Гриньян, откажется разгадать эту загадку.

Был некогда человек, который брался узнать по выражению лиц, в каком квартале живут встречающиеся ему на пути прохожие. Этот последователь доктора Галля и Лафатера умел по оттенкам физиономии отличать тяжеловесную, ничем не прикрашенную скуку Ботанического сада от более элегантной и цивилизованной скуки Тюильри, жеманные зевки Гентского бульвара — от добросовестной зевоты Петит-Прованса. По его мнению, в каждом квартале царит своя атмосфера, и ее влияния избежать невозможно; в жестах, в походке, в одежде, в звуках голоса человека, родившегося на улице Муфтар или на площади Мобер, невольно отразится какая-то заурядность и тривиальность, которая сразу выдаст, что в краю латинян он только пилигрим.

— Даже одежда, — говорил этот человек, — теряет свой вид в тех гиблых краях: костюм от Штауба не выдержит и двух прогулок в предместье Сен-Жак.

Я не стал бы ручаться головой за справедливость последнего наблюдения, но если наш наблюдатель жив, он, должно быть, не раз улыбнется, читая авторов, которые притязают охватить в одном-единственном определении все бесконечно многообразные оттенки, подмеченные его изощренным глазом в одном и том же городе: несколько грубую роскошь Биржи, готическую простоту Марэ, элегантное высокомерие предместья Сен-Жермен, пошлость предместья Сен-Жак. Такие авторы подобны художнику, который, смешав все времена и все народы, довел бесстрашие анахронизма до того, что в сцене снятия с креста изобразил швейцарских гвардейцев.

Если уж пишут историю всех царствований, то следовало бы написать и историю всех кварталов: я уверен, что потомство от этого только выиграет, ибо в наших торжественных анналах, где описаны генералы, сражения, короли и министры со всеми прелестями хронологии, со всем жаром, присущим стилю «Монитера» [3] «Монитер» — официальная газета французского правительства. , обычно о ком-то забывают; и этот кто-то не кто иной, как Джон Буль англичан или Жак Боном французов; иными словами, этот кто-то и есть народ.