Рэй Брэдбери - Ужасный Большой Пожар в Усадьбе

— Нет, мы этого не допустим! — воскликнул Тимулти. — Я сам возьму ее домой.

— А когда великие разногласия закончатся, — заключил лорд Килготген, — вы доставите этот бесценный дар Искусства и Красоты, пришедший к нам из прошлого, в руки нового правительства?

— Э-э… все будет так, как вы говорите, — заверил его светлость Тимулти.

Но Кейси, не сводивший взгляда с большого холста, заявил:

— А сколько эта огромная штука весит?

— Полагаю, — слабым голосом ответил старик, — от семидесяти до ста фунтов.

— Ну и как, черт возьми, мы доставим ее в дом Тимулти? — поинтересовался Кейси.

— Мы с Брэннэхемом отнесем это проклятое сокровище, — ответил Тимулти, — а если потребуется, ты нам поможешь, Нолан.

— Потомки вас отблагодарят, — пообещал его светлость.

Двинулись дальше по коридору, и снова лорд Килготген остановился перед двумя картинами.

— Эти полотна, на которых изображены обнаженные женщины…

— Да уж, так оно и есть! — сказали все.

— Принадлежат кисти Ренуара, — закончил старик.

— Значит, их нарисовал французский джентльмен? — спросил Руней. — Если мне будет позволено так выразиться.

— Да уж, так мог нарисовать только француз! — воскликнули все.

— Они стоят несколько тысяч фунтов, — сообщил старик.

— Я не стану с вами спорить, — заявил Нолан, поднимая палец, по которому сердито стукнул Кейси.

— Я… — начал Блинки Уаттс, чьи рыбьи глаза под толстыми стеклами очков были всегда наполнены слезами. — Я готов забрать домой этих французских леди. Думаю, я смогу взять под мышки оба эти произведения искусства и отнести к себе.

— Договорились, — с благодарностью кивнул лорд.

Они подошли к большому пейзажу, на котором были изображены многочисленные люди-чудовища, скачущие и топчущие фрукты и обнимающие роскошных, как дыни, женщин. Все подошли поближе, чтобы прочитать надпись на медной табличке: «Сумерки богов».

— Сумерки, проклятье, — проворчал Руней, — это больше похоже на полдень!

— Я полагаю, — пояснил благородный старик, — здесь скрывается некая ирония — в названии и в самом предмете. Обратите внимание на сверкающее небо и на страшные фигуры, скрывающиеся за облаками. Увлекшись своей вакханалией, боги не замечают, что им грозит гибель.

— Я не вижу, — заявил Блинки Уаттс, — ни церкви, ни священников среди облаков.

— В те времена все было иначе, — заверил его Нолан.

— Я и Тиоухи, — сказал Флэннери, — отнесем этих демонических богов ко мне. Так, Тиоухи?

— Так!

И они пошли дальше по коридору, останавливаясь у каждой следующей картины, словно на экскурсии в музее, и по очереди предлагали свои услуги, чтобы отнести к себе домой сквозь снежную ночь рисунки Дега и Рембрандта или большие картины голландских мастеров, пока не оказались перед скверным портретом, написанным маслом и висевшим в алькове.

— Это мой портрет, — пробормотал старик, — сделанный ее светлостью. Оставьте его здесь, пожалуйста.

— Иными словами, вы хотите, чтобы он сгорел в Большом Пожаре? — удивился Нолан.

— Ну а вот следующая картина… — сказал старик, сделав несколько шагов вперед.

Наконец долгое путешествие завершилось.

— Конечно, — вздохнул лорд Килготген, — если вы действительно хотите все спасти, то в доме еще есть дюжина уникальных ваз эпохи Мин…

— Их стоит коллекционировать, — заметил Нолан.

— Персидский ковер на полу…

— Мы свернем его и доставим в дублинский музей.

— И изысканная люстра в главной обеденной зале.

— Ее следует спрятать, пока не закончатся Неприятности, — сказал Кейси, который уже изрядно устал.

— Ну что ж, — сказал на прощание старик, пожимая каждому руку. — Может быть, вы начнете прямо сейчас? Хочу заметить, что вам предстоит тяжелая работа — спасти эти сокровища для нации. А мне нужно несколько минут вздремнуть перед тем, как придет время переодеваться.

И старик удалился на второй этаж.

А четырнадцать поджигателей озадаченно наблюдали за тем, как он уходит.

— Кейси, — сказал Блинки Уаттс, — в твою маленькую головку не приходила мысль, что только из-за того, что ты забыл спички, нам придется работать всю ночь?

— Господи, где твое чувство эстетики? — воскликнул Риордан.

— Заткнись, — угрюмо бросил Кейси. — Ладно, Флэннери, ты возьмешься за этот конец «Сумерек богов», а ты, Тиоухи, — за дальний, где девушка получает то, что ей нужно. Ха! Поднимайте!

И боги, безумно озираясь, оказались в воздухе.

К семи часам большая часть картин была вынесена из усадьбы и поставлена на снегу; вскоре им предстояло отправиться в разные дома. В семь пятнадцать лорд и леди Килготтен спустились вниз и направились к машине, а Кейси быстро выстроил свою команду так, чтобы леди не увидела, что здесь происходит. Парни приветственно покричали вслед уезжающему автомобилю. Леди Килготтен слабо помахала в ответ рукой.