Рабиндранат Тагор - Гóра

— Видишь ли, дорогая, — продолжала Анондомойи начатый разговор с Шучоритой, — очень трудно гармонично сочетать добро и зло, и все же в мире существует это сочетание, и не всегда в таких случаях зло одерживает верх над добром, бывает и наоборот. А раз возможно это, то почему же не возможен союз двух людей, которые только чуть-чуть расходятся в убеждениях? Неужели только единство взглядов важно для подлинного союза сердец?

Шучорита сидела, опустив голову.

— Неужели этот ваш «Брахмо Самадж» может воспротивиться, если два человека пожелают соединить свои жизни? Неужели члены вашего Общества, выискивая в своих законах какие-то мелкие придирки, сочтут возможным разлучить тех, чьи сердца соединил сам господь? Неужели, дочь моя, во всем мире нет такой общины, где не обращали бы внимания на мелкие расхождения во взглядах людей и считались бы только с тем, что действительно имеет значение? Разве люди существуют для того, чтобы идти против своего бога? И разве то, что называется Обществом, создано для того, чтобы помогать им в этом?

Только ли желание сокрушить все преграды на пути к браку Биноя и Лолиты заставляло Анондомойи говорить с таким воодушевлением? Не думала ли она, что ее страстная речь поможет рассеять последние остатки сомнений и в сердце Шучориты? А она не могла допустить, чтобы Шучорита продолжала сомневаться. Если Шучорита будет по-прежнему считать, что Биной не может жениться на Лолите, не вступив в «Брахмо Самадж», то рухнет и та надежда, которую Анондомойи вынашивала все эти тревожные дни. Не далее как сегодня Биной спросил ее:

— Ма, неужели мне придется стать членом «Брахмо Самаджа»? Должен ли я согласиться и на это?

И она ответила:

— Нет, нет, я не думаю, чтобы это было нужно.

— Хорошо, а если они будут настаивать? — продолжал спрашивать Биной.

И тогда, помолчав немного, она ответила:

— Нет, настояниям здесь места быть не может.

Но Шучорита, по-видимому, была другого мнения, и Анондомойи поняла это по ее молчанию.

«Только любовь к Горе помогла мне освободиться от всех предрассудков общества, — думала Анондомойи. — Но разве сердце Шучориты не тянется к Горе? Очевидно, нет, иначе она никогда не стала бы задумываться о таких пустяках».

Анондомойи стало грустно. Через несколько дней Гора должен был выйти из заключения. И в душе она надеялась, что счастье уже ждет его. Она чувствовала, что настало время подрезать крылья Горе, а то неизвестно, в какую еще беду может он попасть. Но пленить и удержать Гору было под силу далеко не каждой девушке. К тому же нельзя было допустить, чтобы он женился на индуистке. Именно поэтому Анондомойи решительно отклоняла все предложения родителей, у которых дочери были на выданье. Гора упорно твердил, что никогда не женится. И все поражались тому, что она, его мать, никогда не протестовала против такого решения. Заметив по некоторым признакам, что решимость сына несколько ослабела, она очень обрадовалась. Вот почему молчаливое несогласие Шучориты явилось для нее настоящим ударом. Но Анондомойи была не из тех, кто легко сдает свои позиции.

«Ничего, дальше видно будет!» — решила она про себя.

— Я вовсе не хочу, Биной, — сказал Пореш-бабу, — чтобы ты совершал какие-нибудь безрассудные поступки, желая помочь Лолите выпутаться из неприятного положения. Сплетням в «Самадже» особого значения придавать не стоит. Пройдет день-другой, и то, вокруг чего сегодня поднялся такой шум, преспокойно забудется.

Биной пришел, преисполненный решимости выполнить свой долг по отношению к Лолите. Он знал, что, с точки зрения общества, брак этот крайне нежелателен и — что еще гораздо более важно — Гора придет в ярость, узнав о нем. Но, повинуясь зову долга, Биной гнал от себя все неприятные мысли. И теперь, когда Пореш-бабу захотел освободить его от необходимости выполнить веление долга, Биной почувствовал, что вовсе не желает воспользоваться этой возможностью.

— Я никогда не смогу отплатить за ту ласку, которую я видел у вас. Мне невыносимо больно думать, что из-за меня вашей семье пришлось испытать хотя бы малейшую неприятность.

— Ты меня не так понял, Биной, — возразил Пореш-бабу. — Лично я очень польщен и тронут твоим отношением к нам, но должен сказать тебе, что, предлагая жениться на Лолите для того, чтобы доказать, насколько ты уважаешь нас, ты доказываешь, в первую очередь, что не слишком уважаешь ее чувства. Вот почему я и старался объяснить тебе, что трудности эти не так уж велики, чтобы из-за них идти на какие-то жертвы.