Михаил Чулков - Пересмешник, или Славенские сказки

Наконец, по многим разговорам и лобызаниям пошли они к столу, который их уже давно ожидал. Сколько можно вообразить великолепия и изобилия, то еще не могло сравниться с десятой частью- столько-то был сей пир великолепен. После оного уведомила его Прелепа о своем похищении, о пребывании ее у духа и как она от того освободилась.

— Я всегда сетовала, — говорила она, — о потерянии тебя и ни одной минуты во всю мою у него бытность не была спокойною. Дух прилагал все старания утешить меня; он выдумывал разные и невоображаемые забавы, однако они увеселить не могли меня нимало и служили еще к большей мне прискорбности. Он думал получить от меня увеселение, однако получил вместо того одну досаду. И как он не видел от меня ни малейшей к себе благосклонности и холодность моя всегда его огорчала, то начал презирать меня; любовь его обратилась ко мне в холодность; он уже не искал быть вместе со мною, а старался всегда меня удаляться, и потом, когда любовь в нем совсем уже истребилась, то приказал перенести меня в сей замок, где надеялся истребить тебя у меня из памяти и после получить мое сердце, но только этого никогда он от меня не получит. Итак, уже другой год нахожусь я в этом месте. Прибыв сюда, старалась я всеми силами сыскать тебя, но, несмотря на все мои старания, не могла о тебе ничего и услышать, отчего стенала я повсеминутно, но теперь благополучие мое меня находит, и любовь моя ожидает только одного увенчания. Оставим этот замок, возлюбленный мой Силослав, и, взяв несколько верных моих подданных, поедем в твое отечество!

— Ах, государыня, — вскричал тогда в восторге Силослав, — когда б только учинили боги это со мною благополучие, сколько б я им был за сие одолжен! Счастие сие почитаю я толь высоким и завидным, что сбытия его и надеяться почти не смею.

— Будь несомненно о нем обнадежен, — ответствовала ему любовница, — неужели ты думаешь, что я пред тобою лицемерю?

— Могу ли я это думать, государыня! — перехватил восхищенный Силослав. — Я тебе столько же, как и самим богам, верю.

Разговаривая таким образом, неприметно выходили они из покоев и подвигалися к саду; прельщенный Силослав нимало того не видел- столько-то любовь нас ослепляет! — наконец, пришли они в оный. Тогда Прелепа, ласкаяся к Силославу, раскрыла платье на его груди и, увидя на нем повешенный золотой досканец, спрашивала у него, что бы это такое на нем было.

— Это волшебный талисман, — ответствовал Силослав. — Когда я поехал из моего отечества, чтобы искать тебя по всему свету, тогда родитель мой подарил мне его, обнадеживая притом, что доколе он на мне будет, то никакой наизлейший дух не может осмелиться погубить меня с оным.

— Это очень чудно, — ответствовала Прелепа. — Я еще отроду эдакой редкости не видывала; как бы я хотела и у себя этакой же иметь!

Силослав при сем слове гораздо смутился: желание любовницы своей хотелось ему тотчас исполнить, но отцов приказ запрещал ему оное.

— Я бы тебе с охотою его подарил, — говорил он своей любовнице, — но родитель мой, отдавая мне сей залог своей любви, заклинал меня никому его не отдавать, уверяя, что сколь скоро я его лишусь, то потеряю тотчас и живот мой.

— Изрядно, — ответствовала Прелепа, — я его у тебя уже не прошу, только скинь его и дай мне рассмотреть.

В сей просьбе Силослав не смел ей противиться, хотя отцов приказ касался и сего.

Итак, подумав несколько, скинул его и отдал Прелепе. Едва успел он ей его отдать, как красавица от него исчезла, и наместо ее увидел он пред собою ужасного исполина, который стремился рассечь его саблею. Силослав затрепетал и, познав свое преступление, готовился уже к смерти, как вдруг, превратясь в сокола, увидел себя парящего в воздухе. В одно мгновение ока исчезли все здания, сады и прелести, которые «замок» населяли, а вместо оного увидел он под собою волнующееся море, коего сердитые и седые валы мчались в черную и кипящую пучину.

"Что со мной сталося? — рассуждал он сам в себе. — Что за приключение, куда девалась от меня Прелепа и какой злой дух превратил все сие селение в сию бездну вод? О боги! никак, это тот проклятый дух, который ее и прежде похитил. Он, никак, узнав наше соединение, позавидовал нашему благополучию и отнял ее опять у меня; но он недоволен был сим и хотел меня еще умертвить, и, конечно б, то сделал, если б я не превратился в птицу. Но кто же меня в оную превратил? Никак, он сам, чтоб сделать жизнь мою горестнее и самой смерти. А, свирепый дух! Ты всему моему несчастию причина, но не надейся, чтоб стал сносить толь поносную жизнь! Сие свирепое море прекратит все мои напасти!"