Алексей Белослюдов: В поисках Беловодья

«Отъели мы шанежек да каралек», — начал было Васька Загуменный, да сразу притих, когда киргизья, как волки, завыли.

«Богородица в головьях, — лязгая зубами, начал Лука, — андели по стенам, архандели по углам, вокруг нашего дома каменная ограда, железный тын, на каждой-то тынинке по маковке, на каждой-то маковке по крестику, на каждом крестике по анделу и по арханделу. Андели, архандели, спасите нас в сегодняшнюю ночь от врагов-супостатов».

Пригодился тут инок Иосаф. Сразу верховодство взял.

«Васька, иди к лошадям и вяжи к деревьям ближе, — командовал он, — а вы, сотоварищи, порох на полках перемените, кремни направьте и место поудобнее выберите и, когда скажу, стреляйте».

Сделали, как сказал инок. Потом он новое надумал, когда Васька вернулся.

«Иди, Васька, запаливай на той полянке костер».

А в темной степи выли киргизы, сила их была, и ближе все вой слышался.

На полянке, на самом конце колка, пламя к небу взметнулось — Васька сушник зажег. Завыли пуще прежнего киргизы и давай поливать стрелами из темноты по костру.

«Теперь стрелять приготовляйся ты, Лука, да без промашки, сейчас киргиз на огонь налетит», — распоряжался инок.

И верно, близко к костру удалой джигит подлетел на коне.

«Господи, сподоби», — приложился Лука, и не стало джигита, а конь, как стрела, в степь ускакал.

Стих вой киргизский, видно, коня джигитова ловили, а тем временем Иосаф приказ отдал:

«Не устоять нам против силы киргизской, много их, как волков, садись на коней и поедем в степь, может, выедем из орды».

Киргизы растерялись от одинокого выстрела, изловили коня и завыли еще громче и звонче, а тем временем каменщики в правую сторону колка ударили, потом в степь выехали и мимо киргиз проехали. Не поняли, видно, киргизы, за своих приняли.

Перед утром дождь сильный ударил и стер следы конские и выручил артель из беды великой, погони киргизской. Всю ночь под дождем ехали каменщики, далеко ушли вперед к соленым озерам, от соли не отступились: полные кожи повезли за Камень.

На обратьи другой дорогой поехали: Лука настоял — беспременно бабу надо залучить; на слабость плоти жаловался.

Артель думала, что инок заупрямится, а он сразу согласие дал:

«Поедемте, только без убивства бабу добывать», — сказал он.

Поручило и на этой охоте каменщикам. Покос стоял на Руси. Покосы от деревень дальные, которые за тридцать верст будут. Вот и порешили ехать покосами, так как на покосах малолюдство: семьями косят, да и от скорой погони можно быть в безопасности.

Ехали с опаской от начальства, да и от крестьян тамошних. Мужик ведь не киргизишка, со сноровкой человек.

Заприметили один покос. Вдалеке станом стали. Ваську, как помоложе да побойче, разведовать послали.

Поехал Васька, песню запел, да на кержацкое пение-гнусение та песня больше походила, чем на скоморошество никониан.

Подъехал. Видит, два мужика, три бабы косят. Поздоровкался, слез с коня. Мужики сумнительно посмотрели, да не растерялся Васька:

«Твое прозванье как будет?» — после здоровканья спросил он рыжего мужика.

«А тебе что?» — ответили мужики.

Тут Васька как ни в чем не бывало и говорит: «Мне-то незачем, да вот начальство с заводу приехало и всех мужиков требует в деревню. Я с начальством пришел, нездешний, ну вот по покосам искать поехал. Начальство значит послало».

«Ястри его, — выругались мужики, — и всегда этому начальству в страдно время приспичит».

А потом пристально на Ваську посмотрели да и брякнули:

«Раз ты с начальством приехал, тогда бумагу показывай. Без бумаги не поедем».

Струхнул Васька и думает: каку им бумагу представлю. А мужики побойчели, пристали: «Показывай, а то тебя живой рукой свяжем».

«Бумагу вам показывать не след, — ответил он, — так как от начальства воли не имею, а раз вы угрозы наговариваете, так покажу я вам бумагу».

Вынул с груди молитву с ангелами, расписанными лазурью, и показал мужикам.

Как взглянули мужики на ангелов, лазурью расписанных, так и ахнули, давай вшей чесать.

«Вот тебе, паря, и покосили», — говорят друг другу.

Тут Васька опять маху не дал:

«Че, — говорит, — покосили, бабы-то у вас зачем, пусть бабы косят, а вы езжайте, а мне ближний покос укажите, поеду дале народ собирать».

Мялись, мялись мужики и порешили: баб косить оставить, а самим в деревню ехать. Ваське покос ближний рассказали.

Поехал Васька, как будто на покос, а сам кругом да кругом, да к артели и вернулся.

«Ну, Лука, быть тебе с бабой», — сказал он и объявил все как было.